Обойдя невзрачную трансформаторную будку, стыдливо стоящую позади станции метро, «бомж» воровато огляделся по сторонам и осторожно открыл скрипучую железную дверцу.
За этой дверцей оказалась узкая металлическая лесенка, уходившая под землю. «Бомж» запер за собой дверцу и только после этого привычным жестом повернул выключатель, осветив внутренности «будки» ярким люминесцентным светом, и спустился по лесенке в подземный тайник, скрытый под трансформатором.
В этом тайнике у него была оборудована маленькая, но очень уютная комнатка, где можно было, в случае чего, прожить несколько дней, ни в чем не нуждаясь. Справа от входа была раковина, и хозяин тайника быстро отмыл руки и лицо. Затем он осторожно снял накладную бороду, сразу значительно помолодев и приобретя гораздо более цивилизованную внешность. После этого он толкнул дверь и вошел во вторую половину своего тайного убежища.
Здесь можно было не только жить, но и заниматься весьма специфической работой, поскольку, кроме раскладного дивана, холодильника и шкафа с предметами первой необходимости, во второй комнате находился достаточно мощный профессиональный компьютер, звукозаписывающий агрегат, аппаратура для прослушивания телефонных разговоров и еще какие-то приборы, назначение которых мог определить только профессионал.
Кроме всех этих неодушевленных предметов, здесь находился еще один обитатель — кудлатая беспородная собачонка, которая с радостным визгом бросилась навстречу хозяину.
— Здравствуй, здравствуй, Маточка! — Мужчина наклонился и потрепал дворняжку по загривку. Он назвал свою собаку Мата Хари в честь знаменитой шпионки, но все время коверкал это благородное имя разнообразными простонародными уменьшительными суффиксами.
— Ну что, Харя беспородная, соскучилась? Ну, следующий раз я тебя обязательно возьму на прогулку! Обнюхаешь все столбы и заборы! Потерпи еще часок, у меня работа!
Он положил в никелированную миску приличную порцию шавермы, которую ему отдал знакомый таджик, умиленно понаблюдал, как Мата Хари с аппетитом уплетает немудреное лакомство, и только после этого уселся за компьютер.
Открыв рекламную газету на семьдесят четвертой странице, он быстро пробежал глазами помещенные там частные объявления и отыскал нужное.
«Антиквар дорого купит старинный пистолет времен англо-бурской войны… телефон 25–10–120…»
Набрав этот номер на клавиатуре компьютера, он запустил поисковую программу, и через минуту на экране перед ним было полное досье — имя, отчество, фамилия, адрес, номер паспорта и, конечно же, фотография.
С экрана на него смотрел хмурый мужчина с густым ежиком тронутых сединой волос.
* * *
— Господи, какой отвратительный человек! — вскричала Лола со слезами в голосе. — Властный, самолюбивый, злопамятный и неблагодарный! Кроме того, махровый эгоист и самодур!
Никто ей не ответил, потому что разговаривала она сама с собой в пустой кухне. Был ранний воскресный вечер, за окном стеной лил серый нудный, холодный дождь, что совершенно неудивительно в городе Санкт-Петербурге в середине октября.
Лолино детство прошло в большом южном городе у теплого ласкового моря, она никак не могла привыкнуть к отвратительной петербургской осени. Зиму она тоже терпеть не могла, но до зимы было еще далеко. Как только листья с деревьев облетали и в небе над городом раздавалось немузыкальное курлыканье пролетающих журавлей, Лола испытывала необъяснимую нервозность, была слишком возбуждена, часто плакала и капризничала напропалую.
Как известно, капризничать наедине с собой совершенно неинтересно, да и смысла нет. Нужен человек, который удовлетворял бы капризы — хоть изредка, хотя бы через раз. У многих такой человек есть — не муж, не любовник, не старший брат и не друг семьи, который тысячу лет назад забежал как-то на огонек, да так и прикипел душой к чужому семейному счастью. Мать семейства использует его на мелких хозяйственных работах — прибить отвалившуюся полочку, отвести ребенка к зубному врачу; глава семейства жалуется ему на заевший быт и на жену, который год не пускающую его на зимнюю рыбалку; дети норовят запрячь вместо лошади и прокатиться по квартире — и он ползает, прыгает, бегает иноходью, таскает тяжести, вешает люстру, утешает мужа и никак не наберется смелости разорвать этот заколдованный круг и зажить наконец собственной жизнью.
