Принесли минотавра. Если бы Прошин увидел его десять минут назад, то, не колеблясь, сказал, что быкоголовый попал под "Камаз". И даже под два. Ходить он не мог по причине неестественно выгнутых конечностей, передние зубы отсутствовали напрочь, один глаз совсем закрылся, через другой минотавр глядел в узенькую щёлку. Кто конкретно его так отделал — богатыри заезжие или собратья потоптали, выяснить уже было невозможно. Да, никто и не интересовался — и без этого проблем хватало — роту минотавров три человека проредили наполовину.
Кощей распорядился, чтобы останки главного свидетеля обвинения пронесли в центр зала, а сам пошёл следом, непосредственно руководить процессом поимки наглого вора. Быкоголовые телохранители растянулись длинной цепью.
— Типичный мафик девяностых! — проворчал Прошин. — Сам наркоманского вида, и в услужении толпа быков!
Минотавры, как один, ушли за хозяином, оставив трех человек у подножья трона без присмотра. Увидев, что охрана проявила поголовное невнимание к связанным пленникам, милиционер воспрял духом.
— Ребята, надо удирать, пока на нас никто не смотрит!
Богатыри переглянулись.
— Ваня, — сказал Иван-дурак, — я тебе своё звание отдаю. Безвозмездно!
— Как ты бежать собираешься? — мрачно поинтересовался Конан. — Или цепи рвать умеешь? Мне это не под силу.
И киммериец дернулся в напрасной попытке разорвать толстенные звенья цепи — даже его чудовищной силы не хватило. Ивану, даже при помощи загадочной русской матери тоже не удалось избавиться от оков. Прошин хитро улыбнулся и показал свободные руки.
— А я могу.
И лихорадочно принялся разматывать с себя железяки.
— Но как? — в глазах богатырей читались уважение и легкая зависть.
— Помогли, только я не видел, кто конкретно, — пояснил капитан и огляделся. Под троном Кощея явно кто-то прятался, но Прошин благоразумно решил сначала освободить товарищей, отложив на потом установление личности скрытного спасителя. Однако снять цепи оказалось не так легко, как представлялось: конечные звенья оказались защелкнуты на замок. К тому же богатыри постоянно ворочались, требуя ускорить процесс. Помучившись пару минут, капитан вполголоса позвал:
— Эй, друг! Помоги ещё раз!
Из-под трона шариком выкатилось что-то небольшое, волосатое. Сначала Прошин решил, что это один из местных пацанят-бесят, но, приглядевшись, ахнул. Перед ним находилась самая обыкновенная обезьяна. Если быть точнее, шимпанзе. На талии у него капитан разглядел поясную сумочку, столь любимую торговцами на рынке. Достав из неё отмычку, шимпанзе в пару секунд вскрыл замки. Варвар и русич, ругаясь, освободились и с удивлением уставились на обезьяна.
— Твой что ли? — спросил Конан у Прошина.
— Я свой собственный! — ответил шимпанзе.
Капитан потряс головой, надеясь, что ему показалось. Обезьяна говорит! С ума сойти! В отличие от него, человека цивилизованного, его товарищи ничуть не удивились.
— Конан, — представился варвар.
— Наслышан, — вежливо кивнул шимпанзе.
— Иван.
— Царевич? — уточнил обезьян.
— Нет, пока просто дурак.
— Очень приятно! Насколько я осведомлён, не в ладах с хозяином?
— Дык!
— А чего сюда пришёл?
— Дык!
— Ладно, не утруждайся, велеречивый ты наш.
Шимпанзе обратил взор своих крошечных карих глаз на Прошина.
— Иван, — в свою очередь представился Прошин.
— Тоже дурак?
— Нет, капитан милиции. А ты… вы кто такой?
— Потом! Давайте, лучше, скроемся, пока быки снова на вас не насели.
Ваня, тот, что побольше, посмотрел на трон Кощея, под которым прятался шимпанзе, и покачал головой:
— Там даже я не помещусь, чего уж говорить про четверых!
На сморщенном обезьяньем личике промелькнула улыбка.
— Идите за мной.
Они проследовали за провожатым, долго шли какими-то запутанными коридорами, пока не оказались в небольшой комнатке.
— Ничего не трогать! — предупредил шимпанзе. — В этом замке полно ловушек.
Конан, отдернул руку от золотой вазы.
— Итак, позвольте представиться: багдадский вор к вашим услугам.
— А я думал… — протянул изумлённый Прошин.
— А мне говорили… — не менее удивлённый киммериец не закончил фразы.
— Тебя звать-то как, братишка? — Ваня, по-видимому, никогда не слыхавший о Багдаде, ничему не удивился.
