То ли от неожиданного вторжения гостей, то ли от прелестей подруги своего соседа, он, растерявшись, вонзил иглу в строчку так скоропалительно, что уколол себе палец, и вот он стоял, обалдело обсасывая ужаленный кукиш.
Потом, опомнившись, вдруг засуетился, пододвинул гостье стул, приглашая её к столу.
Кирилл с удивлением взирал на него, так непохож он был на обычного «Федулу».
Дина, нерешительно постояв в дверном проёме, оглядела это неухоженное жилище, коротко вздохнула и стала расстёгивать шубу.
И здесь Федула удивил своего товарища: услужливо взяв из её рук одежду, бережно провёл несколько раз по пушистому меху ладонью, как бы разглаживая несуществующие складки, и осторожно повесил шубу на вбитый в дверной косяк гвоздь.
Гостья присела на стул и молча опустила ладони на сомкнутые колени. Было видно, что её расстроило такое грустное продолжение такого счастливого вечера.
Федула кинулся с прокопченным алюминиевым чайником в коридор, где была общая кухня для всех жильцов.
– Как тебе берлога, а? – смущённо спросил Кирилл.
Она неопределённо пожала плечами, осматривая помещение.
Маленькая, слепящая глаза лампочка свисала на почерневшем от времени электрическом шнуре почти над самым столом, освещая его нищенскую скудность: кусок чёрствого хлеба, несколько гранёных стаканов с характерным, никогда не выветриваемым алкогольным духом, разорванную пачку кускового сахара да мятую консервную банку, седую от табачного пепла, набитую окурками.
По вздёрнутым плечам и красным от холода кистям рук было видно, что девушка основательно продрогла, пока они добирались пешком на эту – как её? – фабрично-заводскую окраину, где сгинула в метельном пьяном чаду ни одна молодость.
…И я там был, и ел, и пил, и по усам стекало…
Но это так, лирическое отступление, вспомнилось, да взгрустнулось…
Федула принёс чайник с водой, опустил в него самодельный кипятильник сделанный из двух запараллеленых бритвенных лезвий – самый необходимый прибор в рабочих общежитиях. Ток, проходя через зазор между лезвиями, кипятит воду с небывалой скоростью. Всё гениальное – просто. Только, упаси Бог, хвататься в это время за чайник! Убьёт. А если не убьёт, то покалечит. Но зато варить чифир таким способом одно удовольствие, да и получается он несравненно гуще и крепче.
От чифира гостья, разумеется, отказалась, но попросила заварить обыкновенный крепкий чай, но только в стакане.
Федула, как поставил чайник на стол, так и остался стоять столбом, впившись белёсыми глазами в чудом попавшую сюда из другого мира королеву, но если и не королеву, то принцессу – это точно.
Кирилл машинально посмотрел туда, куда был направлен возбуждённый взгляд его соседа. Там, на высокой шее девушки, чуть выше серебряной струйки, бился голубоватый родничок жизни. Казалось, что тонкая матовая кожа вот-вот порвётся от этих толчков, выпуская саму жизнь наружу, как птенца из клетки.
Кирилл ткнул Федулу в бок, показывая глазами на стул, мол, чего глазеть, садись!
Но тот, не глядя сел бочком на краешек стула, всё так же продолжая пожирать глазами гостью.
– Вы работайте, или учитесь? – с хрипотцой в горле спросил он чаровницу.
– Учёба – это тоже работа, – улыбнулась она ему.
– А, где же Вы, если не секрет, проходите учёбу? – по-своему стараясь быть, как можно учтивее, в «светском» духе продолжал он.
Кириллу стало невмоготу от этих словесных ухищрений своего напарника и он, не выдержав, нашарил под столом его ногу и с силой нажал.
Но тот даже не поморщился.
– Где я учусь? – Дина задумчиво постучала пальцами по столешнице, выбивая какой-то музыкальный такт. – В музыкальном училище, где ж ещё! – Она продолжала разговор так, будто пришла в гости к своим сокурсникам, а не в рабочую общагу, где откровенность всегда осмеивалась, где хозяином был кулак, а законом – лес дремучий. Здесь девушка могла показаться простоватой и по-детски доверчивой, что никак не вязалось с её интеллигентной внешностью.
– Моя специальность – скрипка, – продолжала она, – вы знаете, сволочной инструмент! С детства он со мной нянькается, а я никак не вырасту. Ноту «ля» только осилила. Весь день пиликаешь, словно машину плечом толкаешь. Мозоли на пальцах, как от лопаты! – Она раскрыла ладонь, показывая красные огрубевшие подушечки изящных пальчиков.
