Про работу эндокринной системы организма, сознательное купирование гормонов стресса (адреналина и кортизола) и выработку у себя и окружающих гормонов счастья (норадреналина, дофамина, окситоцина, серотонина и эндорфина) я подробно расскажу в следующей книге, в одну всё запихнуть невозможно, мозгу нужна будет передышка, сразу всё не усвоится. Но эти знания и умение стимулировать речью выброс у слушателей гормонов счастья – это и есть те знания и навыки (не очень сложные, кстати!), которые отвечают за головокружительный успех Тони Роббинса и оглушительный неуспех операторов «холодных звонков» колл-центров. И это притом, что у операторов зачастую есть гораздо больше поводов порадовать слушателей, чем у Тони с его информацией, имеющейся везде в общем доступе в больших количествах. Но всё по порядку.
За открытие этих нейропептидов, «молекул эмоций», профессор Кэндис Перт получила в 90-е годы прошлого века Нобелевскую премию. Так что об эмоциях мы знаем всего-то без году неделю. Равно как и о существовании основных систем – древнего рептильного мозга (ему 100 миллионов лет, и в нём живут наши инстинкты), позднее, 50 миллионов лет назад, поверх него сформировавшейся лимбической системы (ассоциативно-эмоциональной, интуитивной, её ещё называют «мозгом млекопитающего»), и ещё позднее, 2,5 миллиона лет назад, сформировавшейся коры головного мозга, разделённой на два полушария. Правое полушарие взяло на себя роль творческого эмоцио, а левое – аналитического рацио. так что только около 2,5 миллиона лет назад мы получили абстрактную, рациональную систему мышления неокортекс.
Так вот, сначала всегда реагирует древняя лимбическая система, то есть эмоции – почему, например, хамство вызывает взрыв негодования, хотя это то, чего хам от вас и ждёт, на что провоцирует, – но остановить свою эмоциональную реакцию можно только сознательно, переключившись с эмоцио на рацио! И включить неокортекс можно мгновенно стратегическим вопросом из рациональной сферы: «А ЗАЧЕМ оно мне надо? Я что хочу получить в результате?» И гипоталамус, начавший выработку молекул эмоций, говорит: «Нет, не надо? Ну, как скажешь», – и выработка неконструктивной (на данный момент) эмоции прекращается! И переключиться на неокортекс, то есть сознательно загасить выработку негативных эмоций и взять под контроль ситуацию, – ваша задача! (Вообще самым-самым первым реагирует наш древний, изначально сформировавшийся так называемый рептильный мозг, но об этом позже.)
В мой инстаграм @nkozelkova написала благодарная читательница: «Спасибо вам огромное за потрясающе действенный совет! Прихожу сегодня с сумками домой – на каблуках шла, еле дотащила. Ставлю пакеты на табурет. Естественно, один тут же наворачивается, а в нём банка смородинового варенья – муж просил. Во мне начинает закипать бешенство. Убрала осколки, вытерла пол – лучше не становится, понимаю, что сейчас в голос реветь начну. И тут вспоминаю ваш совет. Стою и думаю: «Так, ну-ка по Козелковой – “зачем оно мне надо?”. Банки уже нет, это свершившийся факт – мне вот этот негатив зачем нужен-то?» И – вы себе не представляете – покоем как покрывалом накрыло, а бонусом – радость оттого, что я этот негатив сама так быстро загасила! Спасибо!»
Мы знаем точно: никогда эмоции не являлись хорошими советчиками в коммуникации. Вот почему, когда у спорящего заканчиваются логические аргументы, чтобы не проиграть, зачастую применяется запрещённый приём: «А вот ты!..» Переход с аргументированного спора на личности означает переключение спорящих с рацио на эмоцио; один выпад в сторону эго, оно с удовольствием заглатывает наживку – и уже знакомое: «умчи меня, олень, в свою страну оленью…»
Одна моя слушательница взяла на вооружение моё обращение «Ангел мой!» – на низах, с ласкающим бархатным звучанием. Она так хамов «гасит»: сначала блокирует свои эмоции внутренним вопросом: «И зачем мне это надо – с убогим связываться? Всё, что он по поводу меня несёт, ко мне не относится, это его “тараканы”»! А потом, в ответ на хамство, – «Ангел мой!» Хамы тухнут от неожиданности. Потому что, только блокируя свои эмоции, мы можем рационально подходить к созданию действенного, эффективного в каждой определённой ситуации речевого образа.
