Довольно общие сведения, в них не звучит, в частности, обида на родителей за развод.
— Сколько вам было тоща лет? — спросила она.
— Десять.
Десять лет — самый уязвимый возраст. Интересно, сколько ему понадобилось времени, чтобы справиться с развалом семьи?
— Сейчас, — добавил он, — мне тридцать два.
— А мне двадцать три, — осторожно проговорила она.
— Я надеялся, что вы старше. — Он состроил огорченную гримасу.
Ей надо бы рассмеяться, но она отвернулась, поигрывая ложкой на столе.
— Я чувствую себя старше.
— Почему же?
— Я начала управлять бизнесом, еще будучи подростком.
— Ранние амбиции?
— Не совсем так. — Заметив, что он ждет объяснения, она добавила: — После аварии и смерти… дочери бабушка решила отойти от дел и свой бизнес поручила мне. — Это значило бросить занятия в университете. Иногда она жалела об этом. Но ее так сильно травмировало случившееся, что она не могла сосредоточиться на занятиях и экзаменах. Да к тому же отец не мог работать. Все средства от продажи его бизнеса пришлось использовать на его лечение. Райэннон пришлось самой зарабатывать на жизнь.
— Ваша бабушка управляла галереей? — догадался Гэбриел.
— Лавкой поделок в пригороде Онехунга. Вязаные вещи, керамика, немного живописи и резьба. Там я продала свою первую мозаику. Галерея почти не закрывалась, люди приезжали со всего города. — Райэннон остановилась из страха, что дрогнет голос. Положила ложку на скатерть. — Я унаследовала бизнес, когда бабушка умерла.
— Когда? — Гэбриел быстро стрельнул в нее взглядом.
— Почти три года назад. — Рак быстро убил ее. Смерть бабушки оставила огромную трещину в жизни Райэннон.
Наверное, он догадался, что она не хочет говорить об этом, и поменял тему.
— Ваш переезд на Хай-стрит — смелый шаг.
— Это риск. Но я была готова к переезду.
— Вы нелегко идете на риск, — он задумчиво разглядывал ее. — Ведь так?
Откуда он может знать после такого короткого знакомства?
— Просто я предпочитаю знать, куда иду.
— Иногда забавно сделать шаг в темноте. Никогда не знаешь, куда он может завести. — Глаза его снова стали серебристыми. Взгляд надолго задержался на ней.
Официантка принесла десерт. Райэннон взяла ложку и переключила внимание на блюдо перед ней.
— Ну как? — спросил Гэбриел.
Она заставила себя взглянуть ему в глаза. Ничего, кроме вежливого вопроса, она в них не обнаружила.
— Очень вкусно.
— Рука не беспокоит вас? — спросил он, понаблюдав за ней и занявшись своим пирожным.
— Там была всего лишь ссадина.
— Вы не хотите сказать мне, почему вы так испугались? — обманчиво небрежно спросил он.
Рука ее крепче вцепилась в ложку. Невидимая дрожь пробежала по телу. Не глядя на него, сделав несколько вдохов, чтобы овладеть голосом, она проговорила:
— Вы ошеломили меня. Вот и все. — Сделав еще несколько глотков, она спросила, закрывая для него историю своей жизни: — А как вы пришли к вашему бизнесу?
— Я попал в него более-менее случайно, — ответил Гэбриел, окинув ее проницательным взглядом. — Я работал в аэропорту в таможенном отделении. Фирме грузоперевозок грозило банкротство, мне пришла мысль, что это хороший шанс — купить дело и посмотреть, смогу ли я исправить положение.
— У вас были для этого деньги?
— Банк проявил доброту. — Он усмехнулся. — Правда, мне пришлось долго убеждать их, что я могу повернуть бизнес на правильную дорогу и выплатить все долги.
— Должно быть, вы были очень убедительны.
— Когда хочу, я могу быть очень убедительным. — Он посмотрел на нее поверх чашки с кофе, которую держал в руке.
Какой-то странный блеск, который иногда мелькал в его глазах, сейчас появился снова. Ей пришлось сделать усилие, чтобы не отвести взгляд.
— И, — добавил он, — мой дедушка — Боже, благослови его! — предложил гарантию для моего займа.
Так у него был любящий дедушка. Наверное, это помогло ему пережить развод родителей.
Гэбриел рассматривал кусочек пирожного на вилке.
— Сейчас его нет. А тогда у него в гостиной на медной подставке стоял большой глобус. Я помню, как он объяснял мне концепцию путешествия вокруг света. Перемещается из одного места в другое, пока не попадаешь туда, откуда начал.
