«Иди ты!» – подумал я.
– Садитесь, – бесстрастно произнес я. – Сам я предпочитаю стоять – по причинам, кои вскоре станут вам понятны. Я определенно намерен выслушать ваши объяснения и извинения; что же до всего прочего, обещать ничего не могу.
– Хорошо, – ответил он. Немного помялся, как тот, кто рассчитывает, что сейчас ему предложат выпить, и полагает, что вы забыли оказать ему такую честь. Осознав, что сегодня у него явно Вечер Воздержания, Мартленд продолжил: – Вы знаете, почему сегодня утром застрелили Спинозу?
– Ни малейшего, – со скукой в голосе ответил я, хотя весь день в мозгу у меня циркулировало множество версий. Неверных, впрочем.
– Выстрелы предназначались вам, Чарли.
Сердце мое безответственно затрепетало в грудной клетке. Подмышки увлажнились и похолодели, и мне захотелось в уборную.
То есть, электрические батареи и так далее – это одно, в пределах разумного, само собой, но если вас кто-то желает прикончить, навсегда, – эту мысль разум принять отказывается; ему такую мысль хочется выблевать. Обычные люди просто не располагают ментальными или эмоциональными клише, которые помогут им справиться с подобным известием.
– И как же вы можете быть настолько в этом уверены? – через мгновение-другое вопросил я.
– Ну, если говорить до конца откровенно, Морис полагал, что подстрелил именно вас. Поскольку именно вас и намеревался подстрелить.
– Морис? – переспросил я. – Морис? В смысле – ваш Морис? И зачем же только ему это могло понадобиться?
– Ну, вообще-то я как бы ему велел.
Тут, в конце концов, сел и я.
Из теней у двери плавно выделилась необработанная масса Джока, подплыла и упокоилась за моим креслом. В кои-то веки дышал он носом и на выдохе жалобно присвистывал.
– Звонили, сэр?
Джок в самом деле превосходен. То есть, вообразите – сказать такое. Что за такт, что за «савуарфэр»[42], что за опора молодому хозяину в момент стресса. Мне сразу стало значительно лучше.
– Джок, – произнес я. – У тебя случайно не при себе латунный кастет? Через минуту-другую я могу попросить тебя ударить мистера Мартленда.
На самом деле Джок, разумеется, не ответил – он способен распознать риторический вопрос на слух. Но я почувствовал, как он ощупывает свой задний карман – «мою кошелку», как он его называет, – где шесть унций искусно вылепленной латуни поселились в уюте и вони еще в те времена, когда Джок работал в Хокстоне самым младшим малолетним преступником.
Мартленд же энергично и нетерпеливо качал головой:
– Все это совершенно не обязательно, совершенно. Постарайтесь понять, Чарли.
– Постарайтесь мне объяснить, – ответил я. Мрачно, как человек, мучимый болями в заду.
Мартленд подавил то, что я принял за вздох.
– Tout comprendre, c’est tout pardonner[43], – сказал он.
– Послушайте, вот это мило!
– Чарли, да я полночи рассказывал этому кровожадному старому маньяку в Министерстве внутренних дел о том, как мы вчера с вами поболтали.
«Поболтали» – это хорошо.
– И когда я сообщил ему, сколько всего вам известно об этом деле, – продолжал Мартленд, – ничто уже не могло его разубедить, что с вами должно покончить навсегда. «С крайним предубеждением» – вот как он выразился, глупый паскудник. Начитался триллеров за чаем, должно быть.
– Нет, – любезно поправил я. – В триллеры это еще не попало, только в «Санди Таймз». Это жаргон ЦРУ. Должно быть, он читал досье «зеленых беретов».
– Это как угодно, – продолжал Мартленд. – Это как угодно… – Очевидно, ему пришелся по вкусу сей округлый речевой оборот. – Это как угодно, только я старался осведомить его, что мы пока не знаем, что знаете вы и, что самое важное, откуда вы это узнали; а посему безумием было бы ликвидировать вас на этой стадии. Э-э, разумеется, на любой стадии, но такого я сказать, разумеется, не мог, правда? В общем, я пробовал убедить его передать дело на рассмотрение министру, но он ответил, что министр к этому времени уже наверняка пьян, а сам он недостаточно упрочен в своем положении, чтобы безнаказанно тревожить его в такое время, да и в любом случае… В любом случае, мне пришлось последовать общему правилу, поэтому сегодня утром я счел наилучшим отрядить на задание Мориса – он мальчик импульсивный, – и предоставить вам честный шанс на выживание, понимаете? И, Чарли, я крайне, крайне доволен, что он подстрелил не того парня.
