— Продолжай, — пробормотал Джентри.
— Если бы ты лично знал Уилсона, ты бы понял, что я имею в виду. Только вчера мы с ним разговаривали, и он рассказал мне о замаскированных предложениях, которые получал с тех пор, как ввели нормирование бензина и резины. На черном рынке торгуют бензином и крадеными или контрабандными шинами. Кое-кто ищет и находит способы обойти ограничения. У Клема просто закипала его американская кровь. Каждого, у кого водились подобные мысли, он считал предателем. Один его сын погиб на Тихом океане, а второй — ждет отправки. Вот и ответ на твой вопрос, Уилл.
— Считаешь, что именно по этой причине двое громил заявились сюда сегодня ночью? — медленно уточнил Джентри.
— Уверен, — проворчал Шейн.
Джентри с подозрением посмотрел на него.
— Что именно сообщил тебе Уилсон по телефону перед тем, как его убили?
Выражение лица Майкла стало жестким.
— Пока что я придержу эту информацию при себе. — Он задумчиво смотрел на тело Клема Уилсона.
— Черта с два! — зарычал Джентри. Его красное лицо потемнело от гнева. — Выкладывай! Если, конечно, у тебя что-то есть.
Шейн яростно и упрямо замотал головой.
— Я буду действовать по-своему.
— Этим займется полиция, Майк, — попытался убедить его Джентри.
— Нет. Сначала я должен поработать над этим делом.
Герберт Карлтон, не двигаясь, стоял на том месте, где его остановил Шейн. Он холодно смотрел на спорящих мужчин. Остальные полицейские со скучающим видом расположились рядом с конторкой, а миссис Уилсон, закрыв лицо огрубевшими от работы руками, съежилась на единственном имевшемся в комнате стуле. Глаза у молодого репортера стали круглыми и едва не вылезали из орбит, а розовые уши, казалось, поворачивались, как локаторы. При этом он нервно жевал карандашный ластик.
Джентри опять тяжело вздохнул и сердито нахмурил брови. Когда же заговорил, было не похоже, что он пытается в чем-то убедить Шейна:
— В прошлом я немало от тебя натерпелся, Майк, поэтому не допущу сокрытия информации.
Тот зло рассмеялся:
— Выложить все, что у меня есть, и позволить тебе испортить дело? Ну нет!
— У меня есть способы заставить тебя говорить, — предупредил Уилл Джентри.
— Они на меня не действуют. Будь благоразумным, Уилл. — Шейн заговорил мягче. — Ты же знаешь, что я прав. Ты коп, и произошло убийство. Ладно. Твоя работа — арестовать убийцу. Если я тебе скажу, ты так и поступишь, и на этом все закончится. Но это грязное, скверное дело. Махинация с бензином при жестком нормировании — такая же диверсия, как взрыв электростанции. Тебе не нужен только один человек, Уилл, тебе нужна вся банда предателей.
— Ну хорошо… хорошо, — нетерпеливо перебил Джентри, — я согласен со всем этим. Но если ты утаиваешь важную информацию, ты становишься их сообщником. Бог свидетель, я ненавижу их так же, как и ты.
— Однако ты все равно остаешься полицейским, Уилл. — Шейн искоса глянул на репортера из «Геральд». Юноша лихорадочно что-то записывал в блокнот. — Вот почему я должен держать все при себе. Клем Уилсон бил моим другом, но я предпочитаю, чтобы его убийцы пока погуляли на свободе, если это поможет схватить всю банду. Клем тоже желал бы именно этого.
— Я тебя поставлю перед Большим жюри, — гневно пригрозил Джентри. — Утаивание улик в деле об убийстве — дело серьезное.
— Конфиденциальная информация, полученная от клиента? Нет. Что я знаю, то останется при мне.
— Ты спятил! — взорвался Джентри. — Вон репортер записывает все слово в слово. Сколько будет стоить твоя жизнь, если публично объявят о том, что тебе известно, кто убил Клема Уилсона, но ты держишь это в секрете от властей? Черт побери, Майк, это все равно, что разослать приглашения на свои похороны.
— Я смогу позаботиться о себе, — кратко обрезал Шейн.
— Говоришь, как бойскаут, — фыркнул Джентри.
Майкл пожал плечами и снова обратился к Карлтону:
— Теперь, когда вам известна подоплека этого убийства, может, вы передумали и попробуете опознать тех мужчин?
Карлтон облизал губы и, слегка приподняв плечи, заявил:
— Я стараюсь быть хорошим гражданином. Так же, как и вы, я презираю предателей, которые подрывают наши военные усилия и моральные устои, уклоняясь от выполнения законов и ограничений военного времени. Да, мистер Шейн… полагаю, что я смогу их опознать.
