Шейн тоже поднялся.
— Я все это осознаю в полной мере, — постарался сказать он спокойно, — но выслушайте меня, прежде чем отправитесь к миссис Уилсон. Понимаете, Отт, я знаю Майами. И знаю миссис Уилсон. Я согласен с вами — она мать и, по всей вероятности, сделала бы все, что в ее силах, чтобы защитить сына-дезертира, но ни за что не станет покрывать убийцу своего мужа. Не думаю, что мои наблюдения обязательно указывают на то, что Боб здесь, — медленно продолжал Майк. — Конечно, она мучается из-за дезертирства Боба. Возможно, просто боится, что он мог вернуться, встретиться с отцом, поссориться с ним и застрелить его…
Капитан Отт присел на край стола, закурил сигару.
— И что же ты предлагаешь?
— Если я свяжу Боба с этим убийством или заставлю миссис Уилсон поверить, что он в этом замешан, тогда она выложит все.
— Ты все-таки расследуешь убийство, а я должен…
— Вы ничего из нее не вытяните, пока она будет верить в невиновность Боба, — предупредил детектив.
Отт надолго задумался, а потом сказал:
— Ты достаточно жестко обращаешься с пожилой леди, которая старается защитить своего сына.
— Он вам нужен, чтобы привлечь его за дезертирство, не так ли?
Лицо капитана стало суровым.
— Нужен. Ладно, я разрешаю тебе заняться этим делом. Мы помним, как ты сотрудничал с нами в деле Николсона. Как только захочешь поступить к нам на службу, Майк…
Шейн криво улыбнулся:
— Благодарю. Но я не создан для военной формы, а некоторые ваши правила меня могут стеснить. Полагаю, я принесу больше пользы, оставаясь вольным стрелком.
— Что ж, в твоих словах есть резон, — согласился капитан Отт и слез со стола.
Шейн надел свой плащ. Они пожали друг другу руки, и детектив пообещал:
— Как только что-нибудь узнаю, сразу же вам сообщу.
Он быстро спустился по лестнице и прошел через вестибюль на улицу. Сквозь предрассветный туман тускло светились редкие уличные фонари, а на самих улицах царила гробовая тишина. В плате Майкл чувствовал себя уютно и тепло, хотя, несмотря на рекламный курортный плакат «Лето в Майами круглый год», ночи ранней весной в субтропиках холодные.
Звук его шагов гулко раздавался по тротуару, пока он шел в полицейское управление. Там, нигде не задерживаясь, детектив проследовал прямо в картотеку. Войдя в нее, закрыл за собою дверь и весело заговорил с седым мужчиной в форме, дремавшим на стуле с мягким сиденьем.
— Здорово, папаша. Вот принес тебе кое-что, чтобы ты не спал.
Красное морщинистое лицо старика расплылось в улыбке, когда Шейн вытащил из кармана плаща бутылку.
— Ты отличный парень, Майк. Позаботился о папаше Гансе в такую ночь! — Он взял бутылку, приложился к ней, и щедрая порция спиртного тут же проследовала по назначению. Когда старик вернул изрядно опустевшую бутылку Шейну, его воспаленные глаза сияли. — И за что мне такая взятка?
— Хочу, чтобы ты разыскал для меня старое дело. Но может, и так вспомнишь. Примерно год назад три хулигана пытались ограбить аптеку на углу Шестой улицы и Майами-авеню…
Папаша Ганс скосил на него слезящиеся глаза.
— Говоришь, около года назад?
— Да. — Шейн нахмурился. — Одного, помню, звали Уилли Гарсон. Еще там были…
— Рыжий Экстел и Малыш Димофф. Я их помню. Что ты хочешь знать, Майк?
— Какое постановление вынесли по этому делу? Что было на суде? Стоял ли кто-нибудь за ними… какая-нибудь банда?
— Все трое признали себя виновными, — сообщил папаша, — но не было никакого суда. И вот тебе пища для размышлений, Майк: их защищал Мэнни Маркл.
— Мэнни Маркл? Где эти трое дилетантов достали деньги, чтобы заплатить Мэнни?
Старик громко хихикнул.
— Это тебе придется самому разжевать.
— Понимаю, — медленно произнес Шейн. — Если их представлял Мэнни, значит, у них сильные связи. Спасибо, папаша. Это мне и было нужно. Сколько они получили?
— От пяти до восьми лет.
— Не понимаю, какого черта они хранят здесь все эти папки, когда есть ты? — улыбнувшись, заметил детектив и направился к своей машине.
