гостиную! И мисс Досон, нет, чтобы поганой метлой (!) прогнать его прочь, сошла вниз и приняла у себя эту образину!!! И что всего ужаснее, попросила его остаться с ней позавтракать (!), а ведь за столом должна была быть ее родная племянница! Этот жуткий арап выкатил на нее свои страшенные глазища, говорит мисс Тимминс. Бедную мисс Тимминс проняло, как она говорит, „до кишок и с души воротило“ — простите, милорд, что повторяю ее выражения. Как я понимаю, в наши дни об этих частях тела довольно часто говорят даже в изысканном (!!) обществе. И вот что случилось дальше: она отказалась готовить завтрак для бедного черного человека (а ведь, в конце концов, черные — они тоже Божьи твари, и мы сами тоже могли бы быть черными, если бы Господь, в неизреченной милости своей не даровал нам белую кожу!!) — и ушла из дому!!! Так что, к несчастью, она больше ничего не может рассказать об этом удивительном событии!! Она, однако, уверена, что у „ниггера“ была визитная карточка и на ней стояло „преподобный А. Досон“, а ниже — адрес. Негр был откуда-то из-за границы. Странно, правда же? Но я верю, что многие туземные проповедники призваны Господом вершить труд свой в своем народе и делают это превосходно. И уж конечно, священник, пусть даже черный, имеет право на визитную карточку!!!
В страшной спешке искренне Ваша А. К. Климпсон».
— Господи благослови! — сказал лорд Питер, выпутавшись наконец из многословного ералаша. — Ну, вот и претендент на наследство!
— С душой столь же черной, как его кожа, — подхватил Паркер. — Интересно, куда подевался преподобный Аллилуйя и откуда вообще взялся? Его имя, э-э, мы вряд ли найдем в ежегодном церковном справочнике.
— Почему? Если он исповедует англиканство, он там обязательно будет, — сказал лорд Питер и не слишком уверенно потянулся за бесценным справочником. — Досон — преп. Аббот, преп. Аввакук, преп. Адриан, преп. Аммонд, преп. Гордон нет, здесь нет преп. Аллилуйи. Хотя, конечно, его имя не обязательно пишется так, как звучит. Знай мы страну, разыскать его было бы легче, но нам неизвестно даже, из какой части света происходит сей джентльмен. «Ниггер» у мисс Тимминс может означать все что угодно — от брамина высшей касты до метиса. При случае она могла бы назвать «ниггером» аргентинца или эскимоса.
— Наверное, и у других религий есть свои справочники священнослужителей, — сказал безнадежным тоном Паркер.
— Да, конечно, за исключением, возможно, самых элитарных вероисповеданий, вроде агапемонитов[45], или сект, верующих в мистическое значение слова «ом»[46]. Кажется, Вольтер сказал, что в Англии имеется всего один соус на триста шестьдесят пять религиозных учений.
— Судя по документам призывных комиссий, — сказал Паркер, — он, скорее, преуменьшил это число. А ведь есть еще и Америка, страна, в которой тоже до черта вероисповеданий.
— Совершенно верно. В Штатах охота за сутаной напомнила бы поиск пресловутой иголки в стоге сена. Но тактично порасспросить народ не мешает, и я собираюсь наведаться в Крофтон.
— В Крофтон?
— Ну да, ведь мисс Клара Уиттейкер и мисс Досон оттуда. Я хочу разузнать о таинственном человеке с черным портфелем. Помнишь, два года тому назад к мисс Досон нежданно-негаданно приехал нотариус с одной-единственной целью: уговорить ее составить завещание. Уж ему-то было известно все, что нужно, о преподобном Аллилуйе и его притязаниях на наследство. Ты поедешь со мной?
— Не могу, нужно специальное разрешение. Ведь я официально не занимаюсь расследованием обстоятельств смерти мисс Досон.
— Да, но ты занимаешься делом Берты Гоутубед. Скажи шефу, что между этими происшествиями просматривается взаимосвязь. Мне пригодится твое облагораживающее присутствие. Не понадобится лгать, изворачиваться, изобретать фальшивые предлоги, достаточно ввести в действие регулярные полицейские силы, и у нотариуса тут же развяжется язык.
— Ладно. Я попробую что-нибудь сделать — если пообещаешь вести машину с разумной осторожностью.
— Будь ты чист, как лед, и имей водительские права, незапятнанные, подобно снегу на горных вершинах, тебе не избежать нареканий. А ведь я осторожный водитель. Ну давай, поднапрягись и получи разрешение. Колымага моя застоялась, лошадиные силы требуют движения, и я вижу внутренним взором, что мой скакун, потряхивая белоснежной гривой, бьет копытом и рвется вслед за мелькнувшим вдали капюшоном, в нашем случае — черным, который, вообще говоря, уже скрылся за горизонтом.
