— По какому праву?! — взорвался Уимзи. — Вы еще будете говорить о праве! Есть у нас право, не волнуйтесь! Когда такое случается, полиция вправе задавать любые вопросы. Речь идет об убийстве! Мало вам?
— Об убийстве? — В ее глазах появилась странная напряженность.
Паркер тщетно пытался вспомнить, где и когда он видел подобное выражение глаз, зато Уимзи признал его сразу. Такой же вид был у крупного банкира в ту минуту, когда он вот-вот должен был подписать договор и уже подносил к бумаге перо. Уимзи попросили засвидетельствовать его подпись, но он не согласился. Сделка разорила бы тысячи людей. Вскоре после этого банкир был убит, и Уимзи отказался расследовать обстоятельства его гибели, заявив вслед за Дюма: «Пусть вершит суд Господь».
— Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, — сказала миссис Форрест. — Двадцать шестого я была не одна, мы ужинали вдвоем с моим другом, но он никого убивать не собирался и сам, насколько мне известно, живехонек.
— Значит, это был мужчина? — спросил Паркер.
Миссис Форрест склонила голову, пародируя приступ угрызений совести.
— Увы! Мы с мужем живем раздельно, — вздохнула она.
— Извините, — сказал Паркер, — но я вынужден настаивать на ответе. Будьте любезны, его имя и адрес.
— Не слишком ли много вы хотите? Может, если бы вы объяснили, что такое там у вас стряслось…
— Видите ли, — снова ворвался в разговор Уимзи, — если бы мы только знали наверное, что Линдхерста с вами не было! Моя кузина ужасно расстроилась, да ведь я вам уже говорил, и еще эта девица Эвелин! Она переполошила всех! Нам, конечно, хотелось бы поскорее замять семейный скандал, но Сильвия! Сильвия буквально потеряла голову. Налетела на бедолагу Линдхерста, да еще с револьвером, вы можете это понять?! Хорошо хоть стрелять не умеет. Пуля прошла поверх плеча и попала в вазу. Ужасно! Семейная реликвия, стоила тысячи — и, конечно, вдребезги! Сильвию даже и винить нельзя, в раздражении она совершенно теряет голову. Знаете, нам удалось выяснить, что в тот вечер Линдхерст был где-то в этом доме. Но если мы получим бесспорные доказательства, что у вас его не было, Сильвия наконец успокоится и убийство будет предотвращено. Как вы не понимаете! Вообразите: суд, приговор: «Виновна, но невменяема и за себя не отвечает» — это ведь конец света! Твоя собственная кузина — и в Броудмуре[32], да не просто кузина, а самая близкая твоя родственница, и вообще милейшая женщина, только не нужно ее злить.
Напряженность, с какой слушала его миссис Форрест, постепенно ослабевала, на губах у нее появилась улыбка.
— Кажется, мистер Темплтон, я начинаю понимать ваше положение, — сказала она, — и если я назову имя, надеюсь, вы не обманете моего доверия и сохраните тайну?
— Ну конечно же, — ответил Уимзи. — Так любезно с вашей стороны.
— Но вы, вы можете дать мне слово, что не шпионите за мной по поручению мужа? — быстро сказала она. — Я собираюсь с ним разводиться. Вдруг это ловушка?
— Мадам, — совершенно искренне сказал Уимзи, — клянусь честью джентльмена, я не имею ровным счетом никакого отношения к вашему мужу и слышу о нем впервые в жизни.
Миссис Форрест покачала головой.
— Впрочем, — сказала она, — по-моему, вам ни к чему знать имя моего друга. Зачем оно вам? Вы спросите у него, был ли он здесь в тот вечер, а он вам ответит «нет», как же иначе? Ну а если вы посланы моим мужем, улик против меня у вас и так уже более чем достаточно. Но, мистер Темплтон, от души заверяю вас, что мне ничего не известно про вашего друга мистера Линдхерста…
— Майора Линдхерста, — уныло вставил Уимзи.
— Майора Линдхерста. Но если вам не удастся успокоить миссис Линдхерст и она захочет прийти сюда и поговорить со мной, милости прошу. Я с удовольствием с ней встречусь. Давайте так и сделаем.
— Спасибо, большое спасибо, — обрадовался Уимзи. — На большее мы не смели рассчитывать. Извините, я был несдержан. Я… Нервы, знаете ли, не в порядке, и еще этот случай… Разрешите пожелать вам доброго вечера и проститься. Пойдемте, инспектор, вы же видите, все уладилось. Еще раз спасибо. Пожалуйста, не провожайте нас, не беспокойтесь.
