Они закончили ленч, Натали помогла вымыть посуду и убрала оставшуюся еду в холодильник, завернув ее в пленку. Потом она вымыла руки, и они приступили к рисованию.
Солнце стояло высоко и нещадно палило. Ветра не было, и единственное, что спасало Натали от жары, — это ее широкополая шляпа, как зонт создававшая спасительную тень.
Натали писала акварелью большой старый клен с замысловатыми изгибами ствола в окружении кустарника и молодых дубков. Вдали виднелось море и голубое небо с парящими чайками.
— Могу я взглянуть? — вежливо поинтересовалась миссис Эрскин. — Или ты не любишь, когда смотрят незаконченную работу?
— Да она практически уже закончена, — ответила Натали.
Миссис Эрскин некоторое время молчала, а затем сказала:
— Вполне профессионально! А ты не пробовала заниматься живописью всерьез?
— Да что вы. Я всего лишь любитель. Лучше быть хорошим любителем, чем плохим профессионалом.
— Ну-ну, без ложной скромности! Недооценивать себя так же плохо, как и переоценивать. Ты знаешь, я бы купила у тебя эту акварель. Я много раз пыталась написать этот пейзаж, но так проникновенно у меня никогда не получалось. Очень талантливо! Очень.
— Я рада, что вам нравится. Закончу, сделаю рамку и подарю вам! — предложила Натали.
— Согласна, — ответила миссис Эрскин.
— Могу ли я взглянуть на вашу акварель? — спросила Натали.
— Конечно, но предупреждаю, что она не из лучших. У меня нет твоего мазка.
Натали это уже заметила. Миссис Эрскин рисовала по сухой бумаге, и от этого краски на границах плохо смешивались.
— А вы не пробовали рисовать по мокрой бумаге? Просто смочите бумагу водой, и тогда не будет таких резких границ. Акварель станет воздушнее, легче, — посоветовала Натали.
— Да, надо попробовать, — согласилась миссис Эрскин. Неожиданно она зевнула. — Ты не будешь возражать, если я посплю полчасика? А потом покажу тебе фото Сэма в детстве и мы выпьем чаю.
— Не беспокойтесь. Я буду рисовать. У вас здесь так красиво! — заверила ее Натали.
Миссис Эрскин внимательно посмотрела в лицо Натали.
— Мне кажется, ты немного перегрелась. Сегодня прямо-таки тропическая жара. Думаю, тебе в самый раз пойти окунуться. До моря далеко, но здесь в двух шагах достаточно широкая и глубокая речка.
— Да, сегодня действительно жарко, но я не взяла с собой купальника, — с сожалением сказала Натали.
— Не беда. Можешь надеть купальник Дженни. У вас одинаковый размер.
— А она не будет возражать?
— Да у нее их дюжина, — заверила Натали миссис Эрскин.
— Спасибо, у меня как будто жар, — призналась Натали. Она и сама не знала точно, отчего у нее жар. То ли от погоды, то ли от беспрестанных мыслей о Сэме.
Через минуту миссис Эрскин появилась на балконе второго этажа и сбросила Натали, ждущей внизу, цветастое махровое полотенце и купальник.
— Речка вон там, — она указала рукой в сторону кустарника и, улыбнувшись, скрылась за занавесками.
Натали еще немного посидела над своей акварелью и, сочтя, что работа закончена, прихватила купальник и пошла в дом, чтобы переодеться. Купальник оказался ей впору, лишь немного тесен в груди. Она направилась было к выходу, но тут неожиданно услышала чьи-то шаги. Это не могла быть миссис Эрскин. Она находилась на втором этаже и уже, по-видимому, спала. В таком случае кто?
Натали положила полотенце на землю и осторожно подобралась к полуоткрытой кухонной двери. В кухне никого не было. Она вошла и увидела в полумраке прихожей мужскую фигуру. Натали тихонько сняла с крючка здоровенную скалку и крепко сжала ее в руке. Человек в прихожей взял со столика фотографию в толстой серебряной рамке и поднес ее к лицу.
Грабитель! — пронеслось в голове у Натали, и, сделав несколько шагов на цыпочках, она крикнула:
— Эй, ты! Поставь фотографию на место. Я вооружена и применю оружие, если сочту необходимым!
Человек застыл на месте.
— Я кому сказала! Поставь фотографию!
Он поставил фотографию и, повернувшись на каблуках, сделал несколько шагов к Натали. Он все еще находился в темноте, и она не могла разглядеть его лица. Но роста он был внушительного. Однако это не испугало Натали, и, замахнувшись скалкой, она предупредила:
