— Прошу прощения, но во–первых, я не знаю, где кухня, а во–вторых, я не уверен, что смогу одеться. Я мальчишка, оказавшийся в девичьем теле, мне неловко просить об этом, но… может мне кто–нибудь помочь?..
— Давай я… — с натянутой улыбкой вызвалась сестрица. Она направилась к шкафу, достала оттуда белье, блузку, юбку и прочее.
— А ничего подлиннее нет? — Гарри с ужасом посмотрел на юбку, которая не доставала до колен сантиметров тридцать…
— Вот теперь я, пожалуй, поверю, что ты не Полли…
Минут через десять им таки удалось справиться с одеванием, попутно Гарри выяснил, что его сестру зовут Бетти. «Гарри, Полли, Бетти… у родителей бзик по части имен с повторением букв и с «и» на конце». Гарри решительно направился к выходу.
— Погоди, а прическа?
— Слушай, Бетти, я есть хочу, и вообще, волосы и так не растрепаны, сойдет.
— Точно, ты не Полли.
— И чтобы убедиться в этом, тебе потребовалось видеть мои предпочтения относительно внешнего вида?
— Полли никуда не выходит без прически и макияжа, даже дома… Эй, нам сюда…
— Кстати, а где мы находимся?
— В доме Поттеров, в Годриковой Впадине…
— А, понятно, — Гарри решил не продолжать разговор на эту тему.
Кухня была огромной, судя по всему, к ней просто добавили мини–столовую, родители ждали их. Гарри с ужасом обнаружил на столе банан, овсяные хлопья и что–то весьма отдаленно напоминающее сыр или творог.
— Что это такое? Это она вот этим питается, теперь понятно, почему она настолько худая. Простите, но ЭТОГО мне никак не хватит, а вот к этому ужасу, — Гарри указал на непонятный молочный, хотелось на это надеяться, продукт, — я вообще не притронусь!
Через некоторое время Гарри удалось заполучить нечто приличное: хорошие, прожаренные, но оставшиеся сочными бифштексы, которые он навернул с рисом. За ним внимательно наблюдали, видимо, его внешний вид и аппетит служили присутствующим гораздо более весомым доказательством, нежели Высшая магия… Над этим следовало задуматься. Пока он насыщался, все молчали, но стоило ему закончить, как Джеймс пошел вперед.
— Если ты, как ты это утверждаешь, наш сын, то… — Джеймс запнулся, пытаясь вспомнить имя. — Гарри, почему тебе не знаком этот дом? Это место — семейное гнездо уже несколько поколений…
Гарри грустно улыбнулся. Началось…
— Для меня это место — лишь руины, которые я хочу отстроить, когда закончу школу.
— Как руины?
— Ну, скажем так… — Гарри в очередной раз попал в тупик при попытке отыскать подходящие слова, в самом деле, как сказать людям, что для него они мертвы… — Я ношу на пальце вот этот перстень, — он указал на фамильный знак на пальце Джеймса Поттера.
— Как так? Это же символ главы семьи, он переходит лишь после смерти старшего… Мерлин, ты хочешь сказать?..
— Как?
— Вам что–нибудь говорит имя — Волдеморт? — Лили и Джеймс чуть вздрогнули, а Бетти захлопнула себе рот, чтоб не закричать. — Вижу, говорит. Думаю, не стоит описывать это в подробностях…
— Когда? — вот теперь в голосе Лили было сострадание, она уже успела поверить ему. Причем сострадание не к себе, а к нему…
— Я стал сиротой, когда мне было чуть больше года, и давайте, не будем об этом больше, — Гарри привычным движением провел рукой по лицу, задел какие–то пряди, которые не замедлили упасть ему на глаза. — Вот черт! Если мое видение ситуации верно, то я сюда попал не случайно, а с некой целью. Поэтому… Начнем с начала. Волдеморт, он жив, пропал, исчез, что с ним?
— О нем никто ничего не слышал вот уже пятнадцать лет, с того самого вечера, когда он явился в дом…
— Долгопупсов? — Закончил Гарри за отца, или не совсем отца… Гарри пообещал себе, что еще подумает об этом.
— Да… — Джеймс с подозрением на него посмотрел. — Тогда погибла вся их семья, но и он тоже…
— И Невилл?
— Невилл?
— Так в моем мире звали сына четы Долгопупс.
— Боюсь, я уже не помню, но там погибли все. Да, судя по следам, мальчик погиб не от его рук, а под обвалом, дом был полностью разрушен…
— Вот оно значит как… — Гарри суммировал полученную информацию. «Итак, здесь Том вместо меня выбрал Невилла, наверное, потому, что здесь у Поттеров родилась девочка, то есть девочки… Черт, как там это говориться? Ах да, так вот, Том, ты — мужская шовинистическая свинья. Эх, надо будет рассказать об этом феминисткам, то–то они возмутятся!»
