Будь я поменьше, на этом бы моя жизнь и закончилась. С таким семейством враги не нужны, сами задушат. Вот у всех бабушки как бабушки, маленькие, сухонькие… А у меня? Нет. Пуза у бабули нету. Она просто в кости широкая. Точно знаю — её ещё с девяностых все местные бандиты боятся. Как-то пытались с неё деньги вымогать. Ну эти, рэкетиры которые. Кого бабка сразу не прибила, потом на поклон приходили… каялись. Кстати, бабушка это для меня, для остальных Марья Ивановна. Ибо чревато.
— Гав-гав, — о, это Белочка унюхала мороженое в пакете.
— Мяу, — намекает Барсик, на то, что его пора кормить.
— Ах вы, охальники, только что поели же, — всплёскивает руками бабушка.
Барсик аж сел на толстую задницу от такого несправедливого наезда, начав пошатываться с голодухи. Потом с сомнением уставился на Белочку. А вдруг это она всё съела? А его вот почти ветром уносит. Белка начинает возмущённо крутить головой. Ничего не видела, ничего не ела… Мороженого точно!!! Шоколадного… И мечтательно облизнулась:
— У-у-у-у-у-у…
— Ты что им мороженое притащил? — упирает руки в бока, строго сверля меня взглядом.
— Я? — удивлённо тычу пальцем себя в грудь. — Ни боже мой!
В это время Белочка начала загребать пакет лапой, глядя честными глазами на бабулю. Барсик же, подхватив его за ручку, потащил в обход…
— Стоять! — кот замер, удивлённо глядя на бабку. Не видишь, что ли? Играю. Я кот мне положено. — Вы ж скоро в двери проходить перестанете!
Барсик и Белочка с обиженным видом и такой вселенской тоской в глазах, прикрыли пакет собой. Сплошные наветы, сухими корочками питаемся…
— А чтоб вас. Тимошка, тащи тарелки. Не с пола же есть.
— Гав-гав.
— Мяу.
Не привередливые они, если дело касается мороженого!
— Потерпите! Тимоха!
А что Тимоха? Подхватил сумку и пакет и рванул в дом. Добыв из шкафа пару тарелок, выкладываю на них начавшее подтаивать мороженое и, выйдя на улицу, ставлю на лавочку.
Белка и Барсик приступают к процессу. Именно так. Ибо они аккуратно лижут лакомство, жмурясь от удовольствия. Бабуля умилённо смотрит на своих подопечных, улыбаясь самыми краешками губ.
Пожалуй, немного отвлекусь и расскажу о том месте, где мне предстоит жить и работать. Да-да… работать. Зарабатывать денежку. Ибо бабуля ещё та пенсионерка. Один дом чего стоит. Два этажа — в общей сложности метров двести квадратных, правда, из них около сорока-пятидесяти, отведены под рабочие помещения. Вход отдельный, но и из дома можно попасть. Двор тоже не маленький. Поменьше чем в деревне, но для города огромный. Так что живёт моя бабуля исключительно на пенсию… Ага…
Но об этом позже. Бабуля у меня вообще экстравагантная. Например: гоняет на новеньком «Аккорде» с левым рулём, распугивая местную шпану. При этом регулярно бросает машину с незакрытыми дверьми, а то и ключи может оставить: то возле торгового центра, то возле магазина. После одного-двух угонов машина меняется, в прошлом году была «Целика».
Как говорит бабушка:
— А как ещё развлекаться одинокой женщине? Но, к сожалению, бандит нонче хитрый пошёл. Вот в девяностые…
Помню, угнали Аккордика, как раз я тут медкомиссию проходил. Так у неё потом целую неделю хорошее настроение было. А уж когда позвонили и предложили выкупить… за пять тысяч баксов, так бабуля даже запела.
Как ни уговаривал взять с собой, бесполезно. А чтоб не увязался, приказала Белочке и Барсику меня не пускать.
Ага… Подло поступила. Вот как сбежать, если эти два обормота стоят и смотрят умоляющими глазами. Вроде и приказ, и не могут представить, как меня удерживать. Мы ведь друзья. Ну как я их подведу?
Вернулась бабуля недовольная, без машины и долго ругалась:
— Нет, вы представляете, они ещё торгуются! Я им говорю: машина дорогая, и пять тысяч выкупа — позор! И меньше, чем на десять, я не согласна. Новенькие какие-то. Местным, конечно, скинула бы. Хотя эти сразу соображают и пригоняют машину к дому. Деньги привозят. Такса жёсткая, три тысячи зеленых. Ну, конечно, ремонт и мойка…
— Мяу?
— Что? А! Дала им время до завтра, потом счётчик начнёт тикать.
— Мяу?
— Ты что сомневаешься? Конечно, соберут. Машину-то я отказалась забирать.
