Крупного и пышущего здоровьем сержанта Пэрли Стеббинса я бы красавцем не назвал. Увидев меня, он откинулся на спинку старого, покрывшегося вековой ржавчиной вращающегося кресла, которое жалобно заскрипело и застонало.
— О, чёрт, — сказал я, садясь. — Совсем забыл. Сто лет уже собираюсь принести тебе банку масла для этого кресла, — я вздернул голову. — Чего уставился? Я что, лицо перепачкал?
— На твоей физиономии грязи все равно не разглядишь, — он продолжал пялиться на меня. — Дьявольщина, ну почему они должны были выбрать именно Ниро Вулфа?
Я слегка задумался, секунды, может, на две:
— Мне приятно узнать, — любезно сказал я, — что полиция и федеральные служащие так тесно сотрудничают. Граждане могут спать спокойно. Венгерт, должно быть, позвонил, как только я ушёл. Что он сказал?
— Он говорил с инспектором. Что тебе нужно?
— Может быть, мне стоит поговорить с инспектором.
— Он занят. Итак, Рэкилы наняли Вулфа.
Я задрал нос.
— Мистер и миссис Рэкил попросили мистера Вулфа расследовать смерть их племянника. Прежде чем он налетит с яростью циклона и начнет сокрушать преступников, он хотел бы знать, не окажется ли стеснён в выборе способов проведения расследования по соображениям национальной безопасности. Я встречался с Венгертом, но жара его доконала. Он не заинтересовался. Теперь я встречаюсь с тобой, поскольку в газетах по поводу коммунистов ничего не было. Если наше согласие взяться за эту работу противоречит общественным интересам, то скажи почему. Я знаю — вы с Кремером думаете, что общественным интересам противоречит даже то, что мы с Вулфом принимаем, не говоря уж о нашем занятии частным сыском. Но этого недостаточно. Нам нужны факты.
— А-га-а, — протянул Пэрли, — мы предоставим вам факты, и Вулф решит, что сможет их использовать лучше, чем мы. Чепуха. Я поделюсь с тобой фактом: это дело вам не по зубам. Отступитесь.
Я сочувственно кивнул:
— Возможно, это хороший совет. Я передам его мистеру Вулфу, — я встал. — Мы будем очень благодарны вам за подписанные показания, содержащие основные фрагменты нашей беседы. В трёх экземплярах — один…
— Отправляйся на все четыре стороны, — проскрежетал он. — Прочь, с глаз долой!
Я подумал, что Пэрли утратил бдительность, но оказалось, что мой конвоир, пузатый ветеран с приплюснутым носом, ждал в коридоре. Пока я размашисто шагал к выходу, он, не отставая, переваливался за мной.
Когда я вернулся в нашу контору, шёл уже двенадцатый час, и Вулф, проведя свои два часа в оранжерее, сидел за столом, обставившись пивом. Ни одно создание, в котором теплилась жизнь, не могло выглядеть менее похожим на циклон.
— Ну, — проворчал он.
Я сел:
— Мы депонировали чек. Венгерт передает вам привет. Пэрли — нет. Оба подумали, что вы послали меня просто, чтобы попытаться хоть что-то разузнать, и посмеялись над самой мыслью о том, что мы можем заботиться об общественном благосостоянии. Венгерт позвонил и наябедничал про меня Кремеру, как только я ушёл. Пользы от них — как от козла молока. Мы знаем только то, что прочитали в газетах.
Вулф промычал:
— Свяжись с мистером Рэкилом.
Значит, мы всё-таки обзавелись клиентом.
Два нерешенных вопроса были связаны с семью посетителями, собравшимися в ту же среду, после ужина в кабинете Вулфа: были ли среди них коммунисты и был ли один из них убийцей? Я сказал «с семью», включив в это число и наших клиентов, дабы не показаться предвзятым.
Я оглядывал их, пока они собирались, но сейчас, сидя за своим столом, держа всех их в поле зрения, я бы не взялся делать ставки. Было время, когда я считал, что ни один убийца, будь то мужчина или женщина, не сможет скрыть своей сущности от бдительного ока приличного сыщика, если тому выпадет возможность хорошенько понаблюдать за ним, но теперь-то я стал умнее. И тем не менее я смотрел во все глаза.
Ближе всех ко мне сидел долговязый и уже довольно пожилой субъект по имени Ормонд Ледегард. Возможно, он и впрямь прекрасно руководил отношениями трудящихся с администрацией, чем, собственно, и зарабатывал себе на хлеб, но со своими собственными пальцами он справлялся с трудом. Он так копошился, доставая пачку сигарет, спички и закуривая, что я поместил бы его в самый конец списка подозреваемых, если бы полностью исключил возможность того, что он ловчит. Если я мог решить, что такими неловкими пальцами никак нельзя стащить коробочку с заставленного стола, подменить пилюлю и незаметно вернуть коробочку, то так же мог посчитать и он. Конечно, эту маленькую неясность можно было бы легко прояснить, поручив толковому парню, скажем, Солу Пензеру, потратить пару дней на беседы с дюжиной его друзей и знакомых.
