— Не получится, Валя. Дуй сюда. Ребята нашли парикмахершу, которая вчера была у Жигунова со своим ухажером. И ухажера нашли. Очень шумный товарищ.
— Он давно у вас? — спросил Демин, вспомнив удравшего посетителя больницы.
— Да уж с полчаса. А что?
— Я подумал, не он ли в больнице был... Ладно, Иван Константинович, выезжаю.
Демин сразу обратил внимание на невысокого широкоплечего человека с большими усами. Он нервно ходил по коридору от окна до окна и каждый раз, проходя мимо сидящей у стены женщины, что-то говорил ей недовольно, похоже, отчитывал. А женщина при приближении низкорослого человека сжималась и прикрывала глаза.
Едва Демин вошел в свой кабинет, следом вбежал Гольцов.
— Видел их? — спросил он радостно. — Доставили в целости и сохранности.
— Как же нашли?
— Очень просто. Посадили в машину сына Жигунова и поехали по парикмахерским. Одну отработали, вторую цирюльню, пятую, десятую, наконец, Жигунов говорит — вроде эта. Я к ней с этаким кандибобером подкатываюсь и спрашиваю... Простите, пожалуйста, говорю, не были ли вы вчера в доме Жигунова?
— Она ответила, что не помнит, — подсказал Демин.
— Точно. Запамятовала, говорит. Такой был день напряженный, что уж и не упомню, где была, а где только собиралась быть. Тогда я делаю знак Жигунову, дескать, вступай в дело. Он подошел, остановился в сторонке, а едва она на него взглянула — поздоровался. И что, ты думаешь, делает эта белокурая дамочка? Кивает головкой. Ну вот, говорю, значит, вспомнили... Это, говорю, сын Жигунова. Она тут же пальчики ко лбу приложила, ах, говорит, как же это я могла забыть... Ну и так далее.
— А усатый? Его ты как нашел?
— Дамочка помогла, — невинно сказал Гольцов и довольно хмыкнул, вспомнив, видимо, детали этой помощи.
— Так сразу и согласилась?
— Что ты, Валя! Он у нее какой-то засекреченный... Ни за что не хотела... Почему — не пойму. Похоже, рыло в пуху. Иначе — чего таиться?
— Чем же ты ее убедил?
— Знаешь, странная история получилась... Во время нашей беседы я обронил словечко, что, дескать, надо все выяснить, поскольку в доме пожар случился, сгорел жигуновский дом. Тут она и дрогнула.
— Получается, о пожаре она не знала?
— Или не знала, или надеялась отделаться беседой. А когда поняла, что дело всерьез закручивается, опять пальчики ко лбу. Да, говорит, вспомнила, я ведь была с одним человеком... «Где же он работает?» — это она у себя спрашивает. И сама же себе отвечает, опять же вопросом: «Уж не на рынке ли?» Оказалось, действительно на рынке. Каким-то заместителем директора по очень важным вопросам. Страшно темпераментный человек. Прямо огонь.
— Тогда понятно, почему дом сгорел, — улыбнулся Демин.
— Это точно! — засмеялся оперативник. — Ну что, пригласить?
— Зови. Сначала женщину, а потом, когда она выйдет, тут же и темпераментного товарища.
Женщина вошла, с любопытством огляделась по сторонам, приблизилась к столу. В ее спокойных глазах чувствовалось какое-то снисходительное отношение к происходящему. Простенькая прическа, короткие, чуть вьющиеся волосы делали ее моложе.
— Садитесь, — сказал Демин. — Будем знакомиться. Меня зовут Валентин Сергеевич. А вы? Кто будете вы?
— Мухина, Галина Михайловна. Парикмахер. Тридцать лет. Незамужняя. Если это имеет значение.
— Галина Михайловна, вы, очевидно, уже знаете, что этой ночью сгорел дом Жигунова. Сам он в больнице, его квартирант погиб во время пожара... Вы вчера были у Жигунова?
— Мм... Была.
— Вы приходили одна?
— Нет, с Мамедовым. Он в коридоре сидит. Очень переживает. — Она усмехнулась.
— Почему?
— А он всегда переживает. По любому поводу. У Жорика были какие-то дела с хозяином, вот мы и забежали на минуту.
— В чем эти дела заключались?
— Спросите у него сами, — сказала Мухина.
— Долго были у Жигунова?
— Рассчитывали пробыть минут пять-десять, но у старика оказался день рождения, гости, застолье. В общем, задержались на час, если не больше.
— Мамедов решил свои дела с Жигуновым?
— По-моему, им не удалось поговорить.
— Как вам показалась обстановка за столом? Все были довольны друг другом? Все старались сделать друг другу приятное? Или же назревала ссора, скандал? Стучали кулаками по столу? Ругались?
