Воительница легко увернулась от метательного снаряда, но время было упущено, и душегубец успел скрыться в лесу. Ну не гнаться же за ним было. Сняв с пояса мешочек, Верема бережно наполнила его аккуратно срезанными прутиками и листьями и удовлетворенно вздохнула. Вечер явно удался: задание выполнено, глухое раздражение осело.
Вот теперь-то девушка и припомнила уроки мастеров, касающихся даров природы. Решив проявив инициативу, Верема принялась искать знакомые деревья да травы. Серебристые с внутренней стороны листья росицы отыскать оказалось проще простого. Их воительница складывала сразу в два мешочка, один предназначался травнице, а второй - для нее самой. Достаточно было разжевать листик и приложить кашицу к ране, как ускорялся процесс сворачивания крови. Весьма полезная травка - мало ли какие приключения их еще ждут. Вооружившись небольшим ножом с широким лезвием, извлеченным из-за голенища сапога, псица наковыряла черную кору могильного дерева, прозванного так в народе за то, что в радиусе пяти метров от него не росла даже трава. Не смотря на мрачную "славу" древа, девушка знала, что отвар из коры помогает избавиться от проблем с желудком и прочими напастями кишечными.
Действуя подобным образом, девушка и не думала выслужиться перед появившейся начальницей, а просто руководствовалась здравым смыслом.
Под кронами деревьев скопился густой сумрак, заставляющий существенно напрягать зрение, когда Верема решила, что дальнейшее ее блуждание по лесу смысла не имеет, поскольку с каждой минутой искать тропинку, ведущую к поселению, будет все сложнее.
О том, что сюрпризы в этот вечер еще не закончились, возвестило появление на пути псицы пятрых татей, по степени неумытости и оборванности похожих друг на друга как две капли воды. Потому Верема даже затруднилась бы сказать, кого из этих любителей природы она недавно обнаружила под кустиком. Злопамятный мужичок ей попался, сам не справился, так друзей притащил, девицу уму-разуму учить.
Верема напряглась. Все-таки пять человек - это перевес, тут могут сильно уступать в умении, но подавить числом и грубой силой. Скакать и уворачиваться, держа в поле зрения всех противников, крайне сложно, почти невозможно. Лучше всего было бы избежать драки, банально сбежав. Вовремя отступить - не трусость, а тактическая хитрость, если при этом ты не нарушаешь прямого приказа, конечно же. Пока она обязана жизнью и не отдала долг, не имеет права умереть, если только хочет сохранить право на перерождение. Но в ночном лесу она ориентировалась плохо, а вот о татях такое явно не скажешь. Если они тут живут, то каждое дерево, каждую кочку знают. Значит надо сражаться. Девушка достала меч, настороженно замерев и не делая попытки нападать первой.
- Надеюсь, ты уже нагулялась? - раздался насмешливый вопрос откуда-то сверху.
Разбойники дружно задрали головы. Верема же делать подобной глупости не стала. Мгновенно упав на колено, она подцепила из-за голенища нож и послала его в горло второго слева мужчины. Не глядя, попала ли, - она знала, что да, - псица в два шага приблизилась к оставшимся четырем и полоснула клинком центрального, мгновенно выходя с линии удара разворачивающихся остальных крайних мужланов. Один из татей упал жертвой своего же напарника, еще один - от ее клинка, последнего добил меткий бросок Анамара. Полукровка мягко спрыгнул на землю и брезгливо ткнул носком труп.
- Развлекаешься в одиночку? - ухмыльнулся он.
- Развлеклась бы, если бы не убил последнего, - огрызнулась она. Несмотря на оказанную помощь, девушка была не слишком рада видеть блондина. Раз он оказался здесь, значит, за ней следил. Не доверяет. В целом, правильно делает. Она бы в такой ситуации тоже бы не верила заверениям пленника. Но не в ее случае. И это раздражало.
- Странный у тебя вкус в отношении мужчин, - хмыкнул предводитель наемников и, развернувшись спиной, направился к поселку.
Верема лишь приглушенно прошипела ему в спину нечто нелицеприятное, вовремя не придумав достойного ответа на его намек.
Через два дня Ашер объявила Реану здоровой и готовой отправляться в путь. Магичка ликовала и едва ли не светилась от счастья, что покинула опостылевшую больничную койку, как она называла свою постель. Сейчас, покачиваясь в седле, она одаривала каждого, кто попадался ей на глаза, лучезарной улыбкой. И эта жизнерадостность явно оказалась заразной. Хотя на нее и впрямь без улыбки смотреть было невозможно.
