Она уже понимала, что невозможность пошевелиться означает, что в кровь уже проник парализующий яд с когтей нирапи. Запоздало пришел страх, который вытеснил азарт боя, а еще нахлынуло неожиданное облегчение. Она не чувствовала тела, но так же и не чувствовала боли. Как глубоко не вошли бы когти, она этого не ощущала.
Через некоторое время послышались шаги, а перед ее глазами возникло невозмутимое лицо Эльхиора. Мужчина присел перед ней, отбросив с лица влажную от пота прядь.
- Спи, маленькая наследница, - как-то нежно прошептал он, прижимая к ее лбу сведенные вместе указательный и средний палец.
Эльхиор бросил первую горсть земли.
Застарелая боль в душе всколыхнулась с новой силой…
…- СИЛЬ!!!
Синеволосая девушка падала со стрелой в груди, и время словно замедлило свой бег. Это неправильно, это стрела предназначалась ему. Но почему…
- Силь… - колени коснулись земли рядом с ней. Он прижал к себе девушку, чье сердце уже не билось. Мгновенная смерть. Говорят, это - благо… но как же больно живым.
…А затем пышные похороны… Центральное кладбище. Старое. Дышащее покоем. И море белых цветов, которые она так любила. Казалось, что она просто спит… казалось, вот-вот дева откроет глаза, сядет, оперевшись на руку и потерев кулачком глаза, как ребенок. И улыбнется, как улыбалась только ему. Лишь ему одному… Была только боль и слезы, которые ему не положены, на которые он не имел права. Зато плакал мир - тяжелые капли упали на землю, когда о крышку гроба ударился первый ком земли… А ему было отказано даже в этой малости. Все, что он мог, это стоять и смотреть, как земля с глухим стуком падает в могилу, и благодарить богов за дождь, с которым смешивались горячие капли на щеках.
Теплый ветер шуршал листвой в кронах вековых деревьев. Эльхиор зло отогнал непрошенные воспоминания. Сейчас не было дождя, не было белых цветов, это совсем другое кладбище и другая девушка.
Он многих хоронил в своей жизни: друзей, врагов, даже любимых, но еще никогда и никто не заставлял его заново переживать ту, самую важную смерть. Да еще при таких обстоятельствах. Резко развернувшись, он направился прочь от свежей могилы, спиной чувствуя удивленные и даже осуждающие взгляды деревенских, хоронивших свою спасительницу. Его губы кривила злая усмешка - это еще далеко не конец. И он не имеет права на жалость и сострадание.
Реана очнулась резко. Словно чья-то воля вырвала ее из сновидений, бросая в непонятную реальность. Ее окружала абсолютная тьма. Попытка сесть привела лишь к тому, что ее вновь отбросило на спину, а лоб заныл от соприкосновения с твердой поверхностью. Магичка провела пальцами по дереву над ней, стараясь не паниковать от мыслей, невольно зарождавшихся в четко работающем разуме - уж слишком необычными оказались размеры ящика. Плечо саднило, и девушку сунула руку за пазуху, проверить состояние собственного тела, по которому прошлись когти нирапи. Вспоминая изогнутые ятаганы на лапах твари, она боялась нащупать сплошное месиво, но коснулась лишь только аккуратных полос шрамов.
Закрыв глаза и расслабившись, что, впрочем, далось с трудом, она попыталась определить, где находится. Но сколько бы импульсов она не высылала, ответ оказался один - вокруг лишь земля. Быть похороненной заживо - то еще удовольствие. Впрочем, Реана сама себе удивлялась - волнения больше не было. Четвертая стихия, четвертое и последнее испытание - рано или поздно оно должно было быть. И если она прошла предыдущие - значит и эта передряга ей по зубам.
Земля воспринималась скорее как колыбель, дающая жизнь, нежели как кладбище, где эта жизнь прекращалась. Вода пела, воздух звенел, огонь гудел и трещал, а от земли исходил тихий успокаивающий гул. Это была самая спокойная и надежная из стихий, самая неторопливая. А еще Реана слышала, как окружающая ее тьма тихо пульсирует, словно огромное сильное сердце, сердце самого мира. И если постараться, этот ритм можно ощутить в каждом дереве, камне, скале. Поддавшись порыву, девушка постаралась подстроиться под него, дышать так же неспешно. Казалось, даже ее собственное сердце теперь пульсировало в такт. И стихия откликнулась легким дрожанием, приветствуя ее, готовая помочь, надо было лишь попросить…
