— Пулеметные ячейки обозначаются крестом, — объяснил старший лейтенант. — Вот этот пунктир, — он провел пальцем по пунктирной линии, уходившей от блиндажа в сторону каких-то квадратиков, — связь со штабом батальона.
— А это что? — Пастухов щелкнул ногтем по квадратикам. — Штаб батальона?
— Да, — отвечал старший лейтенант, — штаб батальона. Располагается в селе. Впрочем, вы там, наверное, уже побывали.
Егорьев утвердительно кивнул головой.
— Ну вот вроде и все, — подвел итог старший лейтенант и, спохватившись, добавил: — Да, артиллерия на левом фланге.
— А вы куда теперь? — поинтересовался Егорьев.
— Куда пошлют, — усмехнулся старший лейтенант. — Пока вот велено со своей ротой в 18.00 прибыть к штабу батальона.
— Так вы ротой командуете? — удивился Егорьев.
— Ай, — поморщился старший лейтенант. — Фактически рота. А на деле — взвод. Так что не волнуйтесь — лишнего оборонять не будете.
Последние слова были обращены к Пастухову. Взводный, насупившись, с недовольным видом отвернулся в сторону.
Старший лейтенант, увидев гримасу Пастухова, усмехнулся и, подойдя к нему, дружески хлопнул по плечу:
— Да ты не обижайся, лейтенант. Больно ты злобный, как я погляжу. Не надо так. И еще. — Старший лейтенант повернулся к Егорьеву. — Хочу вам совет один дать — голову под пули не подставляйте. В прямом смысле слова. Вот ту высоту, — старший лейтенант махнул рукой, будто высота была сразу за стенкой блиндажа, — ни в коем случае нельзя недооценивать. Ну, впрочем, вы всему сами учены. — Он рассмеялся. — Бывайте. Как говорится, ни пуха.
— Всего хорошего, — холодно ответил Пастухов.
Егорьев, несколько удивленный таким поведением Пастухова, пожал плечами:
— До свидания.
— К черту, надо говорить, к черту, — улыбнулся старший лейтенант и, взяв с койки вещмешок, направился к выходу.
Ни Пастухов, ни Егорьев не могли слышать, как он тихо промолвил, уже уходя и не обращаясь ни к кому:
— Дай бог вам остаться живыми.
— Зачем ты так на него? — спросил Егорьев, когда за старшим лейтенантом закрылась дверь.
Пастухов презрительно хмыкнул:
— А не люблю таких. Из себя строит невесть что. Герой-фронтовик! Советы дает. Без него учены.
— Не знаю, почему ты так говоришь, — сказал Егорьев, — он мне показался неплохим человеком.
— Показался, — проворчал Пастухов. — А мне не показался. Каждый свое мнение иметь может. Ну ладно, все.
В это время дверь с шумом распахнулась, и в проеме показалась фигура старшины Кутейкина.
— Старший лейтенант Полесьев, — объявил Кутейкин.
— Дорогу, старшина, дорогу, — говорил Полесьев, отстраняя Кутейкина и входя в блиндаж.
Егорьев с Пастуховым взяли под козырек.
— Освоились, лейтенанты? — сразу перешел к делу Полесьев.
— Так точно, — отрапортовал Пастухов.
— Очень хорошо, очень хорошо. — Полесьев уселся за стол. — А почему карта не там где надо? — Полесьев указал на карту, оставленную старшим лейтенантом.
— Виноват. — Пастухов поспешил упрятать карту в планшет.
— Очень хорошо, очень хорошо, — опять проговорил Полесьев, барабаня пальцами по столу.
— Что хорошо? — вставил реплику Кутейкин, стоявший у входа.
— А вы идите, старшина, — повернулся ротный к Кутейкину. — Подождете меня в окопе, здесь вам делать нечего.
Кутейкин вышел.
— Хочу вам напомнить, лейтенант Пастухов, — обратился Полесьев к взводному, вставая из-за стола, — что с этого момента вы исполняете обязанности командира в боевых условиях. Вы обороняете участок фронта, и спрашивать с вас будут соответственно. Имейте это в виду!
Пастухов выпрямился, но тут же стукнулся головой о потолок. Полесьев, посмотрев на бревна наката, перевел взгляд на потиравшего макушку Пастухова, усмехнулся и собрался уходить.
— Разрешите обратиться, — шагнул вперед Егорьев.
— Чего обращаться, — прервал ротный лейтенанта. — Вы завтра направитесь в штаб батальона. Там придумаем что-нибудь, без должности не останетесь.
И Полесьев скрылся за дверью.
