Мне нужно было развернуть лагерь в другом месте, но я понятия не имел, где именно. Я поехал кататься на лыжах на гору Маммот и рассказал о своем затруднительном положении друзьям. В горах я познакомился с одной семейной парой, владевшей шале, похожим на отель первого класса. Хозяйка сказала: «Летом время течет медленно, привозите сюда своих детей. Я приготовлю много всякой еды и положу в холодильник – так что у них будет что поесть». Такое предложение оказалось для нас большим подспорьем.
Лагерь работал и зимой, и летом. Теперь, не обремененный постоянным ремонтом кемпинга, я мог изменить свою программу и действовать более гибко. Покойный Дэйв Маккой, который управлял курортом на Маммоте и был моим другом на протяжении всей жизни, обещал мне бесплатное снаряжение и билеты на подъемник для детей.
За долгие годы существования лагеря мы сменили много разных мест; одним из них был летний коттедж McGee Creek Lodge, в котором нашлось достаточно места для всех ребят и было хорошо организовано питание, и все это по доступной цене.
Я устраивал для детей походы в горы, конные прогулки в каньоне Хай-Сьеррас; мы готовили на открытом огне, купались в ледяных горных реках – не говоря уже о рыбалке и стрельбе из лука. Я учил ребят управляться с огнестрельным оружием, ставить палатку, ходить в горы летом и кататься на лыжах зимой.
Каждую неделю мы набирали целый автобус парней из какой-нибудь школы, подведомственной Организации по делам несовершеннолетних, и ехали на север по шоссе 395 в восточную часть Калифорнии. Большую часть дороги мальчики разговаривали друг с другом, не обращая внимания на нас с Китом и Полом. Возможно, они задавались вопросом, кто мы такие, но информации для размышления у них было немного. Иногда они грубили и огрызались. Я пытался войти в их положение. Они прекрасно понимали, что мы приехали к ним для того, чтобы что-то изменить в их жизни. Они были напуганы и потому пытались выглядеть крутыми (особенно друг перед другом).
Через несколько часов мы обычно останавливались возле Малых озер, немного отстоящих от нашего маршрута, к северо-западу от Бишопа. Этот район покрыт вулканическими камнями и лавой. Я обычно водил группу к пересохшему водопаду Фоссил. Мы забирались на самый верх, и я подводил ребят так близко к самой кромке, как только позволяли правила безопасности.
Некоторые парни, чье отношение к происходящему сводилось к фразе «Что вы нам пытаетесь этим сказать?», были настроены скептически. Я же собирался им кое-что продемонстрировать. Я крепко-накрепко привязывал веревку к огромному валуну, другой ее конец обматывал вокруг себя и подходил к самому краю водопада. На долю секунды я оборачивался, чтобы посмотреть на свою группу. По глазам ребят я видел, что они считают меня сумасшедшим. И прыгал спиной в водопад.
Естественно, это привлекало их внимание.
Обрыв был всего в тридцать футов высотой, но парни этого не видели. Они были поражены моими действиями. Я же тихонько спускался на веревке вниз, а потом поднимался и говорил: «Ну что ж, каждому из вас предстоит проделать то же самое до окончания нашей программы».
– О нет, только не я!
– Я не могу этого сделать!
– Ни за что!
Я повторял прыжок еще несколько раз (и в конце концов каждый из них тоже).
Уже сидя в автобусе, мальчики хохотали и не переставая сыпали вопросами. Как только они начинали разговаривать со мной, я понимал, что теперь они мои. Если поначалу они игнорировали меня, то сейчас были со мной заодно. Я завладел их вниманием, а это и было моей целью.
Очень сложно беседовать с кем-то, кто вас демонстративно не замечает и уже заранее для себя все решил. Нужно нарушить статус-кво, а сделать это можно, всего лишь изменив угол, под которым ваш визави смотрит на ситуацию.
Слава богу, большинству из нас для этого не требуется прыгать со скалы.
