Афина продолжала бросать на него неуверенные взгляды из-под завесы ресниц.
– Когда вы узнали, что Чарли вам неверен?
– Как раз перед тем, как вылезла из окна. – Афина убрала прядь волос с лица. – Я думала, что Чарли честно расскажет, почему свадьба не состоялась. Однако, по словам моей матери, он обвинил во всем меня. Но я не предполагала, что он солжет прессе.
Она опустила глаза на сенсационные заголовки газет и не заметила промелькнувшей в глазах Луки вспышки гнева.
– Значит, вам было известно, что Чарли обвиняет нас с вами? – спросил Лука.
– Я говорила с мамой по телефону. Она сказала, что Чарли видел, как мы отъезжали.
Она замолчала, а Лука от души выругался.
– И теперь, когда эта история просочилась в газеты, весь мир считает нас любовниками, – проскрежетал он. – Почему, черт возьми, вы мне ничего не сказали? Я попытался бы предотвратить появление этой сплетни в печати.
– Я… я не подумала. – Ее мать сказала бы, что в этом нет ничего нового. – Но мне кажется, сейчас нет смысла опровергать это и раскрывать истинную причину моего побега. Чарли будет отрицать свою неверность, и все решат, что, обвиняя его, я хочу оправдаться. Остается надеяться на то, что об этом скоро все забудут. – Афина с надеждой взглянула на Луку. – Я уверена, никто не обратит особого внимания на сплетню в таблоидах.
«Если бы это было так!» – угрюмо подумал Лука. Ее необоснованный оптимизм заставил его заскрежетать зубами.
– Женщина, на которой я собирался жениться, поверила таблоидам, – горько усмехнулся он.
– Вы обручены?
В животе все болезненно сжалось. Афина не могла объяснить, почему у нее стало тяжело на сердце. У Луки была репутация волокиты. Какой женщине удалось его приручить?
– Больше нет. Жизель прочитала в газетах, что я похитил невесту у моего старого школьного друга и мы с вами провели ночь в моем отеле, занимаясь жарким сексом.
Лука бросил сердитый взгляд на фотографию, на которой он нес Афину к лифту. Он не заметил в холле ни одного фотографа, его внимание сосредоточилось на Афине, когда она прижалась лицом к его шее.
Но, вполне возможно, что она-то знала о присутствии фотографа. Вполне возможно, что по ее просьбе прессу пропустили в отель. Ведь Афина призналась, что узнала о неверности Чарли за несколько часов до свадьбы. Что, если она решила вернуть жениха фотографиями, на которых «любовник» несет ее в свою постель?
– О нет! Это ужасно! – воскликнула Афина и села, забыв про простыню, в результате чего приоткрылся ее бюстгальтер, который был совсем не похож на обычное белье. Вспыхнув до корней волос, она натянула простыню до подбородка.
– Поздно скромничать, – с иронией заметил Лука. – Прошлой ночью вы были настолько пьяны, что мне пришлось снять с вас платье и уложить в постель.
При мысли о том, что он видел ее почти обнаженное тело – трусики были весьма откровенными, – Афину окатило горячей волной. Но, судя по мрачному лицу Луки, его больше волновало то, что невеста отказалась выходить за него замуж.
Напряженная тишина была прервана звонком мобильного телефона Луки. Он взглянул на дисплей и нахмурился:
– Прошу прощения, мне нужно ответить.
Не глядя на Афину, он вышел из спальни.
Обычно Мария не звонила ему так рано. Только бы с Розали ничего не случилось.
Няня его дочери спокойно поздоровалась, но Лука уловил нотки тревоги в ее голосе.
– С Розали случился сильный припадок сегодня утром. Он продолжался почти шесть минут.
– Так долго? – Лука сглотнул. – Должно быть, это стало серьезной нагрузкой на сердце. Вы были с ней?
– Я как раз сменила ночную сиделку. Так как припадок был длительным, я позвонила доктору. Он только что уехал. С Розали все в порядке, Лука. Сейчас она спит, а позже я выведу ее в сад. Вы ведь знаете, как она любит сидеть под плакучей ивой.
– Как жаль, что меня с ней не было, – вздохнул Лука.
Его грызло чувство вины, потому что он не всегда мог находиться рядом со своей дочерью-инвалидом. За Розали ухаживали первоклассные специалисты, а Мария, ставшая ее няней десять лет назад, после того как у девочки обнаружили неизлечимое генетическое заболевание, обожала Розали.
