Не надо печалиться, вся жизнь впереди! - страница 2

---

Перейти на стр. ОК

---

   Эйхе

встает партийный съезд!

Рокочет «Интернационал»

   весомо и надежно.

И вот,

проклиная жестокое вранье,

поет Роберт Эйхе —

мой незабвенный тезка!..

Спасибо вам, родители,

за имя мое…

Наверно, где-то ждет меня

   мой последний

      день.

Кипят снега над степью.

Зубасто встали надолбы…

Несем мы имена

   удивительных людей.

Не уронить бы!

Не запятнать бы!

Сын Веры

Я —

   сын Веры…

Я давно не писал тебе писем,

   Вера Павловна.

Унесли меня ветры,

напевали мне ветры

   то нахально,

      то грозно,

         то жалобно.

Я – сын Веры.

О, как помогла ты мне, мама!

Мама Вера…

Ты меня на вокзалах пустых обнимала,

мама Вера.

Я —

   сын Веры.

Непутевого сына

   ждала обратно

мама Вера…

И просила в письмах

   писать только правду

мама Вера…

Я —

сын Веры!

Веры не в бога,

   не в ангелов, не в загробные штуки!

Я —

   сын веры в солнце,

которое хлещет

   сквозь рваные тучи!

Я —

   сын веры в труд человека.

В цветы на земле обгорелой.

Я —

   сын веры!

Веры в молчанье

   под пыткой!

И в песню перед расстрелом!

Я —

   сын веры в земную любовь,

ослепительную, как чудо.

Я —

   сын веры в Завтра —

такое, какое хочу я!

И в людей,

как дорога, широких!

Откровенных.

   Стоящих…

Я —

   сын Веры,

презираю хлюпиков!

Ненавижу плаксивых и стонущих!..

Я пишу тебе правду,

   мама Вера.

Пишу только правду…

Дел – по горло!

Прости,

я не скоро

   вернусь обратно.

«Та зима была, будто война…»

Та зима была, будто война, —

   лютой.

Пробуравлена,

прокалена ветром.

Снег лежал,

   навалясь на январь грудой.

И кряхтели дома под его весом.

По щербатому полу мороз крался.

Кашлял новый учитель Сергей Саныч.

Застывали чернила

   у нас в классе.

И контрольный диктант

отменял завуч…

Я считал,

   что не зря голосит ветер,

не случайно болит по утрам горло,

потому что остались на всем свете

лишь зима и война —

из времен года!

И хлестала пурга по земле крупно,

и дрожала река в ледяном гуле.

И продышины в окнах

   цвели кругло,

будто в каждую кто-то всадил

пулю!..

И надела соседка

   платок вдовий.

И стонала она допоздна-поздно…

Та зима была, будто война, —

   долгой.

Вспоминаю

и даже сейчас мерзну.

Счет

Сначала

   ровно тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

а после еще

   восемнадцать дней

(так подсчитано)

шла война.

Невозможно было привыкнуть к ней,

невозможно было не думать о ней.

Благословляла,

крестила, казнила

и миловала она.

И тот,

   чья юность осталась в ней,

кто сегодня не может забыть о ней,

говорит о ней

и молчит о ней

в окружении внуков,

   лекарств

      и седин,

мечтает прожить еще тысячу дней,

потом еще четыреста дней,

потом еще восемнадцать дней.

А после —

хотя бы еще один.

Реквием

(из поэмы)

Памяти наших отцов и старших братьев, памяти вечно молодых солдат и офицеров Советской Армии, павших на фронтах Великой Отечественной войны.

1.

Вечная

   Слава

      Героям!

Вечная слава!

Вечная слава!

Вечная

   слава

      героям!

Слава героям!

Слава!!

…Но зачем она им,

   эта слава, —

мертвым?

Для чего она им,

   эта слава, —

павшим?

Все живое —

спасшим.

Себя —

не спасшим.

Для чего она им,

   эта слава, —

мертвым?…

Если молнии в тучах заплещутся жарко

и огромное небо

от грома оглохнет,

если крикнут

   все люди земного шара, —

ни один из погибших

даже не вздрогнет.

Знаю:

солнце

   в пустые глазницы не брызнет!

Знаю:

песня

   тяжелых могил не откроет!

Но от имени

   сердца,

от имени

   жизни

повторяю:

Вечная

Слава

Героям!..

И бессмертные гимны,

прощальные гимны

над бессонной планетой

   плывут величаво…

Пусть

   не все герои, —

те,

кто погибли, —

павшим

Вечная слава!

Вечная слава!..

Вспомним всех поименно,

горем

   вспомним

      своим…

Это нужно —

не мертвым!

Это надо —

живым!

Вспомним

   гордо и прямо

погибших в борьбе…

Есть

   великое право:

забывать о себе!

Есть

   высокое право:

пожелать и посметь!..

Стала

Вечною Славой

мгновенная

смерть!

2.

Черный камень,

черный камень,

что ж молчишь ты,

черный камень?

Разве ты хотел такого?

Разве ты мечтал когда-то

стать надгробьем

для могилы

Неизвестного солдата?

Черный камень.

Что ж молчишь ты,

черный камень?…

Мы в горах

   тебя искали.

Скалы

   тяжкие

      дробили.

Поезда в ночах

трубили.

Мастера в ночах

не спали.

Чтобы умными руками,

чтобы

   собственною кровью

превратить

обычный камень

в молчаливое

надгробье.

Разве камни

   виноваты

в том,

   что где-то под землею

слишком долго

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---