— Доказать?
— Не надо! — Мона даже не пыталась скрыть охватившую ее панику. — Мне нужно идти. По-жалуйста, Брет… Уже поздно. Рик сойдет с ума от страха, если обнаружит, что меня нет.
Брет выпрямился и неторопливо спросил:
— Значит, он не знает о твоих утренних пробежках?
— Нет, — призналась она.
— Почему?
— Я… подумала, что это ему не понравится. — Внезапно ее осенило. — Ты говорил о пробежках. С чего ты взял, что это было не один раз?
Брет лукаво улыбнулся.
— Я часто разговариваю с ночным охранником… Кажется, его зовут Пит. Он относится к тебе по-отечески.
— Значит, мы столкнулись не случайно, — тоном прокурора сказала она. — Ты знал, что я каждое утро хожу в парк, и знал мой маршрут. Сидел в засаде и ждал меня.
— Мне не нравится выражение «сидел в засаде».
— Но именно этим ты и занимался! — гневно ответила она. — И давно ты следишь за мной?
— Со дня переезда, — сознался Брет и добавил, насмехаясь скорее над самим собой: — Мне нужно было кое-что узнать и разработать план кампании. На это понадобилось время.
Хотя Брет говорил небрежным тоном, Мона понимала, что это серьезно. Но что он может сделать? Он сам сказал, что у Рика есть почти непреодолимое преимущество. А если бы он знал все, то обошелся бы без этой оговорки…
Где-то неподалеку пробили часы. Мона резко вскочила.
— Уже восемь! Я должна идти. В половине девятого Рик начинает работать!
— Давно он вернулся к работе?
— Месяца четыре назад.
— Трудится каждый день?
— Если хорошо себя чувствует. Несколько часов по утрам.
— А ты выполняешь обязанности его личной помощницы?
— Да.
Мона отвечала на вопросы, потому что так было быстрее, однако она была уверена, что Брет и без того знает ответы.
— Раз так, я тебя больше не задерживаю, — сказал он.
Не смея поверить, что ее отпускают, Мона устремилась к выходу. Брет двумя шагами опередил ее и открыл дверь.
Когда Мона не оглядываясь пошла к лифту, Брет бросил ей вдогонку:
— Завтра утром увидимся в парке.
Как назло, лифт не торопился. Чувствуя, что Брет стоит в дверном проеме и наблюдает за ней, Мона попыталась скрыть волнение.
— Если ты так спешишь, то можно воспользоваться лестницей, — подсказал он.
Закусив губу, Мона последовала его насмешливому совету, вихрем сбежала вниз и прокралась в апартаменты Рика, стараясь производить как можно меньше шума.
Если он проспал, как иногда случалось, то еще не успел хватиться ее. Нужно только избавиться от спортивного костюма и принять душ…
Она дошла до середины коридора, когда дверь гостиной открылась и на пороге появился Рик, сидящий в кресле на колесиках. Он был побрит и одет. Когда Мона увидела его лицо, побледневшее от страха и гнева, у нее душа ушла в пятки.
Внезапно прозрев, она поняла, что Рик смертельно боится ее ухода.
— Где тебя черти носят? — грубо спросил он.
— Гуляла в парке. — Поняв, что оправдывается, она добавила: — Мне нужны физические упражнения.
— Когда я увидел, что тебя нет в комнате, то не знал, что и думать. Почему ты не сказала мне, что собираешься выйти?
— Я думала, ты спишь.
Он обвел взглядом ее тренировочный костюм и кроссовки.
— Это ведь не в первый раз, верно?
— Верно, — призналась она.
— И давно ты тайком уходишь из дому? Слегка зардевшись, Мона ответила:
— Недель семь-восемь. Каждое утро, если хорошая погода.
— Жаль, что я не знал про твои предрассветные занятия. С удовольствием присоединился бы. Свежий воздух мне на пользу.
Она прекрасно знала, что Рик равнодушен и к свежему воздуху, и к любым физическим упражнениям, кроме плавания.
Он относился к типичным затворникам, предпочитал автомобили и кондиционеры и, если бы не тратил столько сил на работу и светские развлечения, давно растолстел бы.
— Ну что ж, присоединяйся, — спокойно предложила она.
— Бегунья трусцой и человек в инвалидном кресле? Да это же курам на смех! — вспылил он.
— Пожалуйста, Рик, не… Он резко прервал ее:
— Побыла бы на моем месте, так узнала бы, что это такое!
— Скоро ты встанешь на ноги.
— И смогу по утрам вприпрыжку ковылять по парку. Есть к чему стремиться!
— Не понимаю, на что ты сердишься, — пробормотала она.
— А чего ты ждала? Я прикован к этой квартире, а ты убегаешь тайком, не говоря мне ни слова!
