– Надеюсь, ты не будешь выражать свою неприязнь в открытую, – прошипел Велион на ухо Крагу.
– Я не идиот.
Обычные жители на магов посматривали, но предпочитали отводить взгляды. Зато на троицу пришельцев можно было глазеть, сколько влезет, и могильщики удостоились целой череды проверок – начали их изучение бегающие по улицам мальчишки, продолжили старухи, стоящие у своих домов, а закончили двое стражников и их командир. Городские дружинники встретили путников уже у самого моста.
– Стен у нас нет, – сразу сказал десятник, – но за вход в город по полгроша с носа. Иначе – добро пожаловать на тракт, лучше по-хорошему. – Он стянул перчатку с левой руки и сунул сложенную ковшиком ладонь под нос сначала Крагу, потом – Кронле, а после – взявшемуся за кошель Велиону. – Не похожи вы на пилигримов, – продолжил стражник, глядя на то, как черноволосый отсчитывает медяки. – Выверните-ка сумки.
– Мы спутники странствующего сказителя, – отозвался Велион, суя в руку вымогателя лишний четвертак. – Вот он, Кронле, великий мастер слова, чьё имя гремит от самого Горлива до побережья Мёртвого моря.
– Дорога небезопасна, – с тяжёлым вздохом сказал Кронле, – а я обязан нести свет знания во все уголки нашей великой страны. Меня действительно зовут Кронле, а это хранитель моих записок Велион, а за ним – Краг, наш добрый друг.
– Сказитель, да? – переспросил стражник, явно оживившись. – У нас тут такие гости редкость. На кой хрен вы прётесь через мост? Идите к замку, по дороге к нему увидите площадь, а рядом с ней харчевня, «Жирный Окунь». Скажите хозяину, кто вы такие, он даст вам комнаты за полцены. Нет, скажите, что от меня, и он даст комнаты бесплатно!
– Мы идём к торговым рядам, – учтиво ответил Кронле. – В путешествии требуется много мелочей, и я привык покупать их заранее.
– Конечно, конечно. – Десятник завёлся совсем как мальчишка. – А сегодня уже будете что-нибудь рассказывать?
– Конечно. Сразу после заката.
– Отлично! – стражник хлопнул Кронле по плечу. – Вперёд, ребята, завершим обход и в харчевню.
Стражники торопливо ушли, оставив путников. До заката оставалась всего пара часов, поэтому Велион предложил поторапливаться, и могильщики зашагали к мосту.
– Он не сказал, как его зовут, – буркнул Краг через пару минут.
– А, это и не важно, – отмахнулся Кронле. – Я сомневаюсь, что хозяин харчевни предоставит нам и первую обещанную этим забывчивым человеком скидку. Главное, стражник запамятовал, что хотел вывернуть нам сумки.
***
Могильщиков в Новом Бергатте не было, да и, видимо, никогда не бывало. Никто не торговал хламом из старого города. Ни один из вездесущих мальчишек не знал дорогу до Горы – их никогда не нанимали проводниками. Кроме того, Полая Гора являлась для местных настоящим табу, и нарушать его никто не смел. Чужаки появлялись здесь нечасто и были либо торговцами, либо родственниками местных, либо сразу старались найти работу. Но чужаков, как и везде, в этих местах не слишком-то любили, и если бы не уважение к такому редкому гостю, как Кронле, то могильщики вообще ничего не выведали бы. Сказитель даже предложил пожить в городе пару дней и заработать деньжат легендами, мол, будет слишком подозрительно уходить на следующий день.
– Если ты только не начнёшь пороть чушь, – сказал Велион.
– Да я же никогда, ты что…
Краг выбрал три хороших кошачьих лапы в местной кузне, Велион купил верёвку и кое-какой еды, а Кронле заявил, что на трезвую голову ничего рассказывать не будет, и отправился дегустировать местные наливки. Выпивкой торговали фермеры с самой окраины Диких Земель, и она действительно развязала сказителю язык. Тот балаболил о каких-то откровениях, которые ниспослал ему бог-рассказчик, а потом принялся выспрашивать о жизни здесь, да о гостях, которые уходят и приходят, гостях, на первый взгляд не похожих друг на друга, но имеющих одну общую черту – чёрные кожаные перчатки, и Краг забеспокоился, как бы Кронле не ляпнул чего лишнего. Но, вслушавшись, понял – сказитель ненавязчиво выспрашивал у фермеров про могильщиков.
– Про странных людей ты спрашиваешь, путник, – сказал совсем уже растерявшийся фермер, его рука с черпаком замерла на половине дороги от кадушки с брагой до стакана Кронле. – Ей-богу, ни хрена тебя не пойму.
