Одного я как-то спросил:
- Почему вы такой нелюдимый?
Он ответил:
- Если бы вы девятнадцать лет подряд извивались при ходьбе во все стороны, точно скоморох, да еще при этом чуть ли не каждый день видели, как на тебя указывают пальцем!..
Постепенно я стал браться за все более сложные случаи. Мне удалось разработать уже около пятидесяти методик применения своего аппарата. Я стал заменять сложные многоэтапные хирургические операции более щадящими одноэтапными. Научившись управлять посредством аппарата "костеобразованием", я убедился в возможности излечивать таких больных, которых прежде травматологи считали безнадежными: укороченные на 10-20 сантиметров конечности, врожденные вывихи, туберкулез кости, сильная кривизна ног. Не все (особенно поначалу) выходило у меня гладко, но, ежедневно накапливая опыт, я понемногу смелел. Дольше всего я ломал голову над проблемой удаления ложных суставов. Как они образуются? Да очень просто. Человек сломал кость, и отломки в результате нагрузки, постоянно притираясь друг к другу, образуют своеобразную капсулу, то есть новый промежуточный сустав. С подобным суставом человек способен выполнять легкую работу, передвигаться, но в любую секунду от неосторожного движения его ожидает вторичная катастрофа.
Ложные суставы пробовали удалять многие травматологи - безуспешно. Сделать это не позволял все тот же гипс.
Я начал рассуждать так. Раз мой аппарат способен удерживать костные отломки в неподвижном состоянии, то ненужный сустав, видимо, можно просто раздавить при помощи сильного сжатия и, зафиксировав это положение, ждать, когда кость срастется в одно целое.
У меня была тяжелая пациентка - двадцатилетняя девушка Светлана Н. В результате автомобильной катастрофы и последующего трехлетнего лечения в нескольких клиниках у нее укоротилась левая голень на 16 сантиметров и появился ложный сустав. Свое несчастье девушка переносила очень стойко. До поступления ко мне ей сделали четыре операции. Ни к чему хорошему они не привели. В Сургану Светлана явилась уже от отчаяния, на ампутацию ноги. Помимо большого укорочения и ложного сустава, у нее началось и загнивание кости остеомиелит.
- Я ни во что не верю, - сказала она. - Вы моя последняя надежда. Если сочтете нужным отрезать ногу - отрезайте. Больше мне ехать некуда, я все перепробовала.
Я ответил:
- Ампутировать вашу голень никогда не поздно. Давайте сначала подумаем.
А думать надо было прежде всего о том, как произвести хирургическое вмешательство при остеомиелите. Во всех пособиях, справочниках и учебниках подобные эксперименты категорически запрещались.
Но на собаках я пробовал. Как ни странно, но в результате операций загнивание кости ликвидировалось. Почему, я тоже не знал, а только догадывался.
Неделю спустя я вызвал к себе Светлану и откровенно поведал ей о своих сомнениях. Она сказала:
- Прошу вас. Если есть хоть один шанс, делайте со мной все, что хотите.
Я ее прооперировал, через три месяца загноение кости прекратилось, а нога удлинилась на шесть сантиметров. Однако ложный сустав, как я его ни сдавливал аппаратом, по-прежнему оставался. И вдруг меня осенило: не сжимать надо костные отломки в ложном суставе, а растягивать!
Я произвел вторую операцию - через полгода Светлана ушла от меня на двух здоровых ногах.
Хорошо рассказывать об удачах, хуже, когда вспоминаешь о неприятностях. Как говорится, я опять стал поперек дороги. На этот раз заведующему госпиталем Краковскому. Он был неплохим специалистом в области сердечно-сосудистых заболеваний, а я (так, видимо, он считал) начал "затмевать" его авторитет. В "его" госпитале, без "его" согласия, решением горкома партии мне выделили еще одну палату и процедурную, увеличив общее число коек до шестидесяти. Однако более всего его нервировали разговоры о моем методе, а главное - нескончаемое паломничество людей, направляющихся ко мне на консультацию.
Разумеется, я это осознавал и поэтому старался держаться подчеркнуто скромно и незаметно. Мне очень не хотелось вновь куда-либо перебазироваться.
К сожалению, человеческая подлость иногда эффективнее дипломатии.
