— Но ведь и ты пострадал, — напомнила она.
— Я не на отдыхе, — отозвался он.
Тори сдвинула брови. Не на отдыхе? Что же он тут делает? И, в частности, что он делает в доме Бернов? Впрочем, если бы Джонатан хотел ей что-то рассказать, давно рассказал бы.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я подвез тебя до дому?
Она подняла глаза и увидела, что он пристально наблюдает за ней.
— Хочу, конечно, — ответила она. — Отец будет только рад не выходить лишний раз из дому. Спасибо за этот вечер, Джонатан, ты действительно отлично готовишь, — добавила она.
— Так я получил прощение за грубость?
Он стоял так близко, что Тори чувствовала идущее от него тепло.
— Ты прощен, — ответила она вполголоса. Джонатан замер, только его большой палец продолжал мягко очерчивать контур ее губ. Взгляд у него потемнел.
— Почему-то мне не хочется, чтобы этот вечер закончился, — проговорил он наконец.
Эти слова эхом отразились в ее мыслях, губы слегка дрогнули от ласки его пальцев.
— Думаю, мы оба знаем, что в конце концов он все равно закончится, — тихо проговорила она.
Джонатан склонил голову и задумчиво посмотрел на нее:
— Ты завтра сможешь быть со мной? — спросил он наконец.
Тори почувствовала, как подпрыгнуло сердце.
— Мне казалось, что ты приехал сюда, чтобы побыть в одиночестве, — напомнила она.
Он засмеялся:
— С некоторых пор я понял, что мне надоело уединение.
— В таком случае мне придется прийти к тебе на помощь и избавить тебя от скуки.
Джонатан смутился:
— Неужели мое приглашение можно понять таким образом? Извини, — пробормотал он, — я не это имел в виду. — Он отступил на шаг. — Мисс Бьюкенен, окажите мне честь провести со мной завтрашний день. Так надо? — добавил он шутливо.
— Принято, — кратко ответила она. — Я охотно проведу с тобой день. Чем ты хочешь заняться? — Ее щеки вспыхнули смущенным румянцем — вопрос прозвучал более чем двусмысленно.
Джонатан тихо засмеялся, улавливая ее мысль, но тут же резко остановился.
Интересно, что же такое могло произойти, размышляла Тори, сидя рядом с ним на кожаном сиденье «ягуара», чтобы изменилась вся жизнь? Может быть, разрыв с любимой женщиной? Ему не меньше тридцати, и вряд ли в его жизни не было сильного увлечения.
Мысль об этом поубавила ее желание провести с ним следующий день. Если он так переживает из-за разрыва, значит, увлечение было достаточно серьезным, и, пожалуй, лучше бы держаться от него подальше.
Но отказываться было поздно — Джонатан стал бы спрашивать о причине. Кроме того, она помнила его прикосновение и хотела повторить опыт.
Репортеров нигде не было видно, когда они повернули к дому родителей Тори. В нижнем зале горел свет — должно быть, родители ждали ее звонка.
Но около гаража стояла незнакомая машина.
— Спасибо за чудесный вечер, — повернулась Тори к Джонатану. Он обошел машину и открыл перед ней дверь.
— Не стоит благодарности. Когда заехать завтра?
Она не успела ответить, за спиной зашуршал гравий, и она повернулась на звук.
— Тори, дорогая, — послышался знакомый голос, и человек вышел из темноты. Руперт! Что он тут делает?
Бросив взгляд на Джонатана, Тори мгновенно поняла по его холодному взгляду, что он уже сделал свои выводы.
Увидев Тори с Джонатаном, непринужденно обнимавшим ее за талию, Руперт насторожился. Он тоже сразу сделал выводы.
— Дорогая, — сказал он хорошо поставленным голосом, который когда-то казался ей таким привлекательным. — Я провел прекрасный вечер с твоими родителями, но потом начал волноваться, что тебя долго нет. — Он взял ее под локти и, наклонив голову, слегка поцеловал в губы.
Тори почувствовала, как Джонатан тотчас снял свою руку с ее талии. Она резко отстранилась.
— Что ты здесь делаешь, Руперт? Зачем ты приехал?
Он улыбнулся и повернулся к Джонатану:
— Тори забыла о хороших манерах, поэтому я представлюсь сам: Руперт Монтгомери. А ты, должно быть, Джонатан, — с вызовом добавил он.
Сузив серые глаза, Джонатан ответил Руперту ледяным взглядом — сказать этому хлыщу его имя могла только она.
— Так зачем ты приехал? — повторила она свой вопрос.
— К тебе, конечно, — ответил он и обнял ее слегка за плечи.
