— Жаль я забыл банан, — мальчик чуть лбом зеркало не разбил, но его вовремя подхватили чьи-то чары.
Парнишка обернулся и увидел, что на соседней парте сидит Дамблдор, буквально обезоруживая своей непосредственностью. Директор как всегда пребывал в хорошем расположении духа и улыбаясь в свою длинную бороду, пожевывал очередную сладость.
— Можно спросить, мальчик мой, что же вы там увидели, раз решили изобразить обезьянку.
Глаза волшебного дедушки привычно мерцали, а очки половинки отражали свет полной луны. Натурально Гендальф, разве что вместо посоха — любопытная на вид палочка.
— Эээ, — только и произнес мальчик. — Себя, профессор.
— Себя? — кажется Дамблдор был удивлен, даже поражен.
— Нуу. Я конечно много не знаю о магии, — протянул Ланс. — Но разве в зеркале я должен был увидеть кого-то другого.
— Возможно... Герберт, вы прочитали надпись?
— Да, но мне лень было её разбирать.
— А вы попробуйте, — лукаво подмигнул директор, закидывая в рот апельсиновую дольку. А через секунду, другой рукой — лимонную. Видимо он так и не смог определиться.
Мальчик снова повернулся лицо к зеркалу, поднял голову и внимательно всмотрелся. Все оказалось весьма просто. Стоило лишь прочитать текст задом наперед.
— Я показываю не ваше лицо, но ваше сокровенное желание, — произнес парнишка, а потом запаниковал. — Профессор! Я к нему даже не прикасался! Честно, не я ломал этот артефакт!
Дамблдор замер, а потом засмеялся своим немного хрипящим, от старости, смехом.
— Ох, Герберт, вы в своем репертуаре, — утирая слезы и вытирая уголком мантии очки, сказал дедушка. — Пожалуй, с зеркалом все в порядке, потмоу что я все так же вижу в нем себя вместе с шерстяными носками. А вот с вами, что ж, думаю я рад, что вы счастливы.
— Счастлив? — переспросил мальчик.
— Да, счастливы, -кивнул директор. — Это зеркало заглядывает в душу смотрящему, и выуживает из неё самые потаенные, горячие и сокровенные желания. Но, счастливый человек, заглянув в него, не увидит ничего, кроме самого себя.
Мальчик покивал, повернулся к зеркалу. Он долгое время вглядывался в собственное отражение, а потом начал тщательно тереть подбородок. Так всегда бывало, когда Ланс принимался за мозговой штурм. И в своих штурмах мальчик применял тактику — «истина в сумасшествии». То есть, найдя самую идиотскую теорию, стоит как можно дольше над ней размышлять и в конце концов ты найдешь верный ответ.
— Я не согласен, — наконец произнес мальчик.
— И какого ваша точка зрения? — мягко поинтересовался директор, поглаживая мышку, заснувшую у него на ладони.
— Мне кажется, что зеркало не показывает желания, в нескольких случаях, например — если не знает что показать. Так, если человек страстно желает не что-то одно, а несколько вещей.
— Очень интересно, — задумался директор. — Пожалуй не могу с вами не согласиться, но вы продолжайте.
— Так же, если человек желает что-то метафизическое или метафорическое, например счастье во всем мире, то зеркало так же будет отражать лишь его облик. Есть и третий вариант — если человек банально не знает, чего пожелать, что есть отсылка к первому варианту, потому как в таком случае — все желания равноценны.
На какое-то время в классе повисла тишина. Директор убрал заснувшую мышку в клетку и аккуратно закрыл дверцу.
— Мне кажется, слушая вас, леди Ровена искусала бы себе все локти, наблюдая за зеленым гербом на вашей груди, — блеснул глазами Дамблдор. — И все же, думаю, вы не станете отрицать, что и счастливый человек, так же увидит лишь себя.
— Да — не стану.
— Тогда возникает вопрос — хотите ли вы считать себя счастливым?
— Эм, простите профессор, мне не очень понятно...
— Ох, не страшно, мальчик мой, не страшно, я объясню. Видите ли, сейчас вы стоите на своеобразной развилке. Слева от вас, находятся ваши логика, ум и проницательность, а справа — все то, что не поддается разуму. Так вот, пойдя в одну сторону, вы примите тот факт, что имеете несколько равнозначных желаний или одно метафизическое или метафорическое. А пойдя в другую, вполне возможно, сочтете себя счастливым человеком.
