Не веря своим глазами, сняв очки половинки, директор раз за разом перечитывал эти строки. И вихрь воспоминаний врывался в разум светлого мага. Он как наяву увидел здание этого приюта, увидел как без двух дней, полвека назад он вошел в него, чтобы познакомить мальчика по имени Том Марволо Риддл с магическим миром. Еще не зная, что впускает в свой дом величайшее зло когда либо ступавшее по землям Туманного Альбиона. Увидел горящий платяной шкаф и страх в глазах детей и старшего персонала. Он услышал, как мальчик предупредил его, что умеет разговаривать со змеями, увидел ту жажду в глазах, которую сперва принял за жажду знаний, а выяснилось что это жажда власти, безумная лихорадка самой Тьмы. Первозданной, отвратительной, не имеющей оправдания, Тьмы. Судорожный хрип вырвался из груди старого мага, который ощутил как тяжесть всего мира опускается ему на плечи. На мгновение, ему показалось, что в кабинете потемнело, но, придя в себя, Альбус собрался с мыслями. Простое совпадение и ничего более. Правда, слишком уж много совпадений сегодня... Да и кости пора размять...
— Expecto Potronum, — Альбус взмахнул своей палочкой и призрачный феникс улетел куда-то сквозь стену.
Спустя пару минут в кабинет, предварительно постучавшись, зашла строгая мадам в возрасте. Она была высокого росту, с прямой, чуть горделивой осанкой и выразительными очками. Седеющие волосы были собраны в тугой пучок, а ухоженные руки сложены в замок. Одета мадам была в изумрудную мантию, под которой отчетливо виднелись очертания делового костюма, правда без пиджака.
— Добрый день Альбус, — поздоровалась профессор МакГонагал, заместитель директора, преподаватель Трансфигурации и декан львиного факультета. — Чем вызвана такая срочность?
— Добрый день Минерва, — кивнул Альбус. — Ты уже подготовила письма для маглорожденных?
— Конечно.
— Тогда я бы хотел попросить у тебя письмо для мистера Ланса.
— Хорошо, — профессор взмахнула палочкой и у неё в руке оказался конверт, скрепленный сургучной печатью. — Могу я поинтересоваться зачем?
— Я бы хотел доставить это послание лично.
— Если мне не изменяет память, Альбус, доставлять письма не осведомленным о магии — обязанность заместителя директора, а не его самого.
— Это особый случай...
— Особый?
— Посмотри на адрес Минерва.
Профессор поправила очки и внимательно вчиталась в адрес послания. Некоторое время она перечитывали строки, а потом резко побледнела. Вероятно, преподавательница упала бы, если не вовремя наколдованное кресло, появившиеся из воздуха и подхватившее падающую мадам. Да, Минерва помнила этот адрес, и помнила кто по нему жил. Тогда это был её сокурсник, Том Риддл, впоследствии ставший известным как Лорд Волан-де-Морт. Темнейший из магов, живших в Британии. Тот, кто собственноручно убил тысячи людей и сотни магов, в том числе и семейство Поттеров, оставив без родителей их единственного ребенка.
— Альбус, не думаешь же ты...
— Нет, — покачал головой директор. — Я не считаю что волшебник, живущий в приюте, каким бы он не был, станет Темным Лордом или просто темным магом.
— Но ты хочешь в этом убедиться, — Минерва за многие годы ученичества, а потом и работы бок о бок, часто могла понять что на душе у её старого наставника и друга.
Дамблдор, сверкнув глазами из-под очков, просто кивнул головой.
— Что ж, полагаю нам стоит внимательнее присматривать за мистером Лансом, — немного отчуждено произнесла МакГонагал, левитируя письмо на стол директора.
— Возможно.
1 июля 1991г, Лондон, Скэри-сквер
Увернувшись от прямого в голову, Герберт подсек своего оппонента — четырнадцати летнего Эдвина Оббервиля, и как только тот упал, Ланс запрыгнул поверженному сопернику на грудь и принялся отчаянно мутузить брыкающегося парня по лицу. Кровь из сломанного носа, рассеченной брови и развороченных губ, смешалась с кровью из разбитых костяшек. Но Геб, как звали его друзья (слишком уж нравились сироте «Сказания земноморья»), казалось не замечал таких мелочей. Он лишь видел лицо врага и видел что тот все еще в сознании, а значит надо продолжать бить, даже если болит заплывший глаз и правый бок, куда пришелся удар пудового кулака Эдвина. Когда же глаза Оббервиля закатились и тот отрубился, Геб встал, чтобы оценить поле боя.
