— Прошу на борт, — сверкнул своей голливудской улыбкой проводник Араб.
Рыжие мигом подхватились и расселись на здоровенном ковре, примостив сундуки в центре, что было логично, с точки зрения аэродинамики. Следом на ворс вступил и Хотеп, а вот Проныра все мялся на краю, не решаясь сделать шаг вперед.
— А может попутку словим? — закинул удочку юноша.
— Герберт, не валяй дурака, — Миссис была явно недовольна. — Это абсолютно безопасно.
Арарб чуть снисходительно хмыкнул, и Лансу все же пришлось «подняться на борт». Перспектива данного полета его мало радовала, а настроение стало опасно подрагивать. Видимо, все же была такая вещь, которая могла его испортить. И называлась она — Ковер-Самолет. Нет, ну кто бы мог подумать.
— Скажите это попавшим в шторм, — пробурчал юноша, становясь похожим на обиженного... нет, уже не котенка, а молодого кота. Все же скоро Лансу исполнялось четырнадцать, а выглядел он на все шестнадцать.
— У нас здесь штормов не бывает, — поспешил поправить англичанина Хотеп. Араб уже достал свою немного кривую, но весьма красивую палочку с чудным орнаментом. Южанин замер на мгновение, а потом коснулся кончиком ворса. Ковер мигом задрожал и возникло такое ощущение, словно приложил два однополярных магнита друг к другу. Точно такое же чувство сопротивления и отталкивания, только в несколько раз сильнее. Вскоре земля стала отдаляться, а глаза у слизеринца все больше расширяться.
— Только песчаные бури, — добил араб.
— Пиз...
— Герберт! — хором воскликнули Мистер и Миссис, и Ланс так и не успел договорить.
Некоторое время спустя
Геб упал на землю и попытался обхватить её руками. Получилось это не очень хорошо, так как земля, по сравнению с юношей, была весьма и весьма велика. Но парень хотя бы попытался. Эти тридцать минут полета, стали для волшебника чем-то вроде личной Коза-Ностры. Вот только вместо дикой гонки и перестрелки, ему предлагалось «всего лишь» посидеть на качающемся облаке, когда каждый порыв ветра, кажется тебе духом смерти, охочим до свежей плоти.
— Больше... никогда... не сяду... на этот... агрегат.
— Нам еще обратно на нем возвращаться, — похлопал по плечу, проходящий мимо Фред.
Герберт обречённо выдохнул и поднялся на ноги. Что ж, во всяком случае, его хотя бы не так сильно ломает и вертит из-за пылающего в небе огненного диска. Точнее — вообще не ломает, чего не скажешь о рыжих, которые уже на седьмой пот изошли.
Уже через десять минут неспешной ходьбы по мощеной дорожке среди пальм, Ланс ощутил странный аромат. Это был легкий запах чего-то чуть соленого, но при этом весьма свежего и затягивающего. Волшебник прикрыл глаза и глубоко вздохнул, его наполняло ощущение возрастающей свободы, радости, но в то же время и тревоги. Одна половина Геба всегда любила воду, а вот вторая её не то чтобы боялась, но уверенно опасалась.
Никто не успел ничего понять, как юноша взбежал по дороге на холм, а там присвистнул. Прямо перед ним располагалось некогда песчаное плато, сейчас же облагороженное местечко с высоким отельным комплексом, рядами бассейнов и низких зданий, а там, дальше, за золотой линией пляжа, по которому бродили сотни и сотни силуэтов, простиралось бескрайнее синее зеркало, отражающее бесконечно голубое небо. Это было море. Ланс на миг запутался в двойственности собственных ощущений, но потом юноша увидел трех девушек. Леди шли, покачивая бедрами и в такт их движениям, колыхались прозрачные ткани парео, из-под которых были видны тонкие линии бикини. В какой-то момент удачно легли лучи солнца, играя на коже, покрытой ровным, бронзовым загаром. Сверкнули груди, еле скрываемые тканью купальника, и тонкие, изящные шеи. А эти волосы, будто пролитый черный, крепкий кофе, расплескавшийся на листе бумаги. Девушки заметили юношу и заулыбались. Им было лет по семнадцать, самое большое — девятнадцать. Одна, самая веселая или смелая, помахала юноше рукой, томно улыбнулась и чуть выставила вперед точеную ножку. Герберт сглотнул. Девушки засмеялись и разве, что не синхронно подмигнув, пошли дальше. Одна — та самая, пару раз обернулась. Ланс был рад, что одел сегодня поверх футболки длинную рубашку навыпуск, левый борт которой так удачно прикрыл тесноту штанов. Иначе мог получиться весьма неприятный казус.
