Герберт поднялся до этажа с берлогой, по пути перебросившись парой ничего не значащих фразочек с некоторыми старшекурсниками и старшекурсницами. От них он узнал, что под Дамблдором начало шататься кресло, так как Малфой-старший мутит воду в Совете Попечителей. На миг парнишку озарила бешеная догадка, но он от неё тут же отмахнулся. Еще в конце прошлого года, в поезде, он решил, что больше не будет лезть ни в какие тайны и расследования. Это было не его дело и не его проблемы.
Берлога встретила мальчика своим уютным, мягким светом, треском камина и шуршанием канатов, которые дрогнули от секундного сквозняка. Первым делом парнишка снял свое потрепанную сумку, которую обвесил разными побрякушками, похожими на амулеты индейцев. На плетеных нитках висели деревянные кружочки, плашечки, фигурки и прочее. Как можно догадаться, все это действительно было амулетами. Порой, для тренировки, мальчик рисовал младшие руны, которые заменяли простейшие и слабейшие чары. Выкидывать — жаба душила, оставлять «в столе» — жаль потраченного времени. Вот парнишка и развешивал их на сумку.
Из торбы Ланс выудил свой «спортивный костюм». Его Проныре заменяли шорты, футболка и кеды. За три месяца занятий, это одежда уже не раз подвергалась бытовым чарам, а сейчас те на неё уже и не действовали. Приходилось чинить вручную. Так что не удивительно, что на футболке красовались разноцветные швы, на шортах — заплатки. А кеды были прочно обмазаны клеем и замотаны скотчем.
Переодевшись, парнишка начал разминаться. Сперва он приседал, потом растягивал все что можно и нужно было растянуть, после этого провел дыхательную разминку, а на последок сделал четыре круга по периметру берлоги.
После разминки, по традиции, следовало занятие на ринге. Перепрыгнув через канаты, парень начал бить «грушу». За неимением таковой, парнишка просто лупил стойку ринга. В первые месяцы, еще в прошлом году, парнишка часто выбивал пальцы и пару раз повредил запястье. Удар ему было ставить некому, так что Ланс учился на собственных ранах, пока не понял, как надо выставлять кулак, где напрягать руку, как работать корпусом, плечом и ногами.
За десятью минутами набивки, последовали махи ногами. Нет, не какие-нибудь красивые удары с разворота и прочее, а обычные махи, чтобы подогреть связки и разогнать кровь. С этим на ринге было покончено и Ланс поплелся к шведской стенке. Там он около часа, с перерывами по пять — семь минут, подтягивался различными хватами. А под конец, заложив ноги на перила, начал поднимать туловище, напрягая пресс. После занятий с Флитвиком, мальчик понял что пресс в дуэли, это второе по важности, после палочки. Если у вас будет живот, неподвижные, вялые брюшные мышцы, то с вероятностью в 85% вас уделает даже сквиб. На этом сегодняшняя тренировка была закончена. Железо будет завтра — после тренировки по квиддичу, а сегодня «легкий день».
После тренировки, парнишке пришлось мыться в импровизированной ванной. В берлоге её заменяла жестяная бадья на полсотни литров, и бак на двадцатку, от которого шел шланг. На сооружение этой нехитрой конструкции у Проныры ушло три дня, большую часть которых, он пытался пробраться в тепличный схрон, где все это можно было добыть. Можно, конечно, было «заказать» у штаба копии, но он — штаб, имел свойство барахлить и иногда копии исчезали. Именно поэтому, парнишка никогда здесь ничего не оставлял из личных вещей, иначе можно было вернуться и не увидеть их.
Одевшись, парнишка сел за стол и открыл труд по Нумерологии. Сегодня ему нужно было рассчитать векторное программирование, приложив к этому учет изменения пространства и силовой школы объекта. Простым языком — возможному заклинанию, нужно было задать пробиваемость элементарных защитных чар. Сама по себе задачка была не очень сложной, но Геб над ней бился уже около двух недель. Ведь, будем откровенны, запасы сил у парнишки были столь малы, что обычные способы и расчеты ему не подходили. Так что Лансу приходилось выдумывать что-то свое и искать иные пути решения задачи. Возможно, именно поэтому, за полтора года, Герберт дошел в Нумерологии только до восьмой главы, а в Рунах до одиннадцатой. Причем в каждом труде их было около тридцати. Может быть, вас удивит, что тринадцатилетний студент вообще справляется с такой областью знаний. Но, уверяю вас, эти книги писались для тех, чьи познания в математики ограничиваются «2+2» и то — в лучшем случае. Так что у Ланса была неплохая фора. До самого вечера Геб корпел над волшебной счетной машинкой и пергаментным листом, по которому без устали бегало Самопишущее перо.
