Через пару минут, в кабинете оставались лишь Дамблдор с профессором Чар. Они сидели, каждый думая о своем, а потом вдруг одновременно тяжко вздохнули. Переглянулись и синхронно улыбнулись. Их подопечные, как и всегда, спешили устроить хаос и беспорядок даже там, где это было невозможно сделать даже чисто теоретически. Альбус потянулся к вазочке, но рука нащупала лишь пустоту. Старый волшебник осмотрелся, но увидел лишь пустую емкость. Тогда директор взмахнул рукой и из его бара выплыла целая коробка, которая, впрочем, тоже оказалась пуста. Дамблдор не верил своим глазам — все его лимонные дольки куда-то исчезли. В этот момент Флитвик вдруг зашелся в истерическом хохоте. Глава Визенгамота тоже все понял и так же засмеялся.
— Боюсь, тебе перехитрили, Альбус, — утирал слезы Филиус. — Действительно — тиснет, никто и не заметит.
— Я вижу тебе весело, старый друг, — сверкнул глазами светлый волшебник. — А свой бар ты не хочешь проверить?
На какую-то часть гоблин резко замер, потом побледнел, что-то пробурчал и буквально вылетел из кабинета. Альбус же, достав пергаментный свиток, быстренько набросал заказ и вновь взмахнул рукой. Свиток исчез. Директор улыбнулся своим мыслям и расслабился на кресле, слушая курлыканье Фоукса, немного напоминающее ехидный гогот.
— И ты, Брут.
Феникс засмеялся еще отчетливей. Да — это будет тяжелый год.
(п.а. оставь свой комент, всяк это читающий. Потрать две минуты своего времени на кидание тапочка или «спасибо» автору.)
5сентября 1992г Хогвартс.
Герберт, несмотря ни на что, уже с первых минут влюбился в этот учебный год. Ведь он — учебный год, начался в субботу. Следовательно, на следующий день по приезду в замок не нужно было никуда спешить и торопится. В кое-то веки парнишка решил немного расслабиться и, скорее всего, именно из-за этого решения проспал завтрак, а потом еще и обед, проснувшись только в три часа дня. После такого «засыпа», Ланс пошел возобновлять свои связи. То бишь, вооружившись банданой и гитарой, отправился к воронам. Там он и провел весь день бренча на Малышке (так было решено назвать инструмент) и общаясь с аудиторией. В какой-то момент к воронам зашли еще и пуффендуйцы, а потом вся честная компания, в количестве пятидесяти человек, эмигрировала к грифам, где и провела всю ночь. На следующее утро, мальчик зарекся когда-либо еще проводить ночь среди старших, пока ему не исполниться хотя бы пятнадцать...
В общем, на первом дне занятий, Лучший ученик был сонным, со следами помады на щеках, со съехавшей банданой и чумовым взглядом. Когда пальцы устали бренчать, его натурально использовали вместо котенка, которого можно почесать и потискать. Благо, в первые дни учебы было лишь повторение пройденного материала. Преподы раздавали тесты, контрольные и вообще не грузили народ. Так что Герберт был, так сказать, в слоу моде, даже в берлогу не заходил.
Еще было довольно смешно пару завтраков наблюдать за Рональдом, который буквально съеживался, когда в замок залетали совы. Но видимо рыжий все же допер, что громовещатель ему присылать никто не собирается, так что теперь сиял как начищенный значок старосты. Хотя, тот же самый Перси мог и поспорить с этим утверждением. Шестикурсник походил на горный хрусталь, нежащийся в лучах восходящего солнца. То бишь — счастливый, но немного розоватый. Вот что регулярный секс с ботаниками делает... страшная сила. Сама Клирвоутер, кстати, тоже была довольна и походила на кошку, объевшуюся сметаны.
Но вернемся к нашим Пронырам. Итак, сегодня должны были начаться нормальные занятия и именно поэтому второкурсники зеленых и алых спускались в подземелья. Герберт не был бы Гербертом, если бы не нашел выход из сложившейся ситуации. По почте он заказал в специализированном магазине строительный магловский респиратор, который сейчас лежал в почти бездонной сумке.
— Герберт! — окликнули мальчика.
Парень обернулся и увидел троицу подружек. Браун, Патил и МакДугал. Девушки за лето чуть подросли, но кроме Браун, никто еще не мог похвастаться увеличением в нужных областях. Впрочем, девочек это, кажется, нисколько не смущало. Буквально подлетев к приятелю, они по очереди крепко его обняли, прижимаясь чуть дольше, чем следовало бы.
