Китти отшатнулась, как будто ее окатили ушатом холодной воды, — как она могла допустить такую ужасную ошибку?!
— Похоже, ваш пыл несколько поостыл, — зло сузив глаза, усмехнулся граф. — С чего бы это?
— Я думала… — начала было девушка и осеклась. Как ему объяснить? Мысли путались, она не могла подобрать подходящих слов.
— Понимаю. Вы приняли меня за кого-то другого.
— Да, — пробормотала она чуть не плача.
— Но почему вы так внезапно охладели, ведь я все тот же мужчина, благодаря которому вы впервые почувствовали себя по-настоящему желанной, не забыли?
Его насмешка подействовала на Китти, как пощечина. Господи, так вести себя с ним… это и впрямь было настоящим безумием.
— Как джентльмен, вы могли бы пощадить мое достоинство, — потупилась она.
— Боже, — с притворным ужасом округлил он глаза, — неужели я дал вам повод считать меня джентльменом? Большая ошибка с моей стороны, обещаю впредь быть осмотрительнее.
Китти молчала, слишком подавленная, чтобы ответить на его колкость.
— Значит, вы немножко пофантазировали на мой счет, да? — продолжал Авели. — От избытка эмоций? Или, может быть, рассчитывали столь заурядным способом смягчить мое каменное сердце, надеясь, что я отдам вам рубин, когда наконец его найду? Я предупреждал, что вы только потеряете время.
— Вы же знаете, рубин мне нужен, чтобы спасти жизнь отца! — в голосе Китти звучали слезы.
— Ваш отец виновен и заслуживает смерти!
— Как вы смеете так говорить! Вы же ничего о нем не знаете!
— Ошибаетесь, я знаю все и о нем, и о вас.
— Господи, да с чего вдруг мы вам понадобились?
— Это часть моей профессии. Я просто обязан знать своего противника.
— Какие бы порочащие моего отца сведения вы ни собрали, я уверена, что все это ложь.
— Вот как? Напрасно вы так считаете, я обладаю самой полной и верной информацией. Мне известно, например, что в детстве вас похитили, и один ваш товарищ по несчастью погиб. Вы могли бы вызвать у меня сочувствие, если бы добровольно и даже охотно не отказались от той жизни, которая была вам когда-то дорога.
— Что вы имеете в виду?
— Ваша мать была наполовину индианкой, и, надо заметить, это самая интересная часть вашей биографии. Однако вы покинули землю предков, переехали в Англию и, столкнувшись с недоброжелательством окружающих, поверили любимейшей здешней басне об исконном превосходстве Великобритании над другими странами. Желая во что бы то ни стало стереть самою память о своем происхождении, вы стали даже большей англичанкой, чем сами англичане. Чтобы доказать это себе и всему миру, вы не щадите себя ни днем ни ночью — то летаете на аэроплане, то с отмычкой в руках проникаете в чужие дома. Для чего вам это нужно? Думаю, все дело в трагедии, пережитой в детстве. Вы инстинктивно стремитесь жить в мире, где бы вам ничто не угрожало, и сами создали этот мир в своих фантазиях. В душе вы трусиха, моя милая, потому что бежите от реальности, бежите от самой себя.
— Вы считаете, что трусиха стала бы ради отца рисковать собой? — спросила уязвленная до глубины души Китти.
— Именно так! Вы убеждаете себя, что спасаете отца, а на самом деле спасаете собственную гордость.
Девушка чуть не задохнулась от ярости: как он смеет обвинять ее в эгоизме! Она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Авели схватил ее за запястье.
— Мерзавец! — вскрикнула Китти. — Неужели вы и впрямь думаете, что я забочусь о себе?
— Я в этом уверен! Вам настолько важно чужое мнение, что вы готовы сколько угодно лгать самой себе, лишь бы сохранить лицо. Ответьте мне честно, что вас беспокоит больше — что ваш отец украл доверенное ему добро или что его преступление открылось?
— Мой отец невиновен, — процедила Китти. — Я не верю, что он мог кого-то обокрасть.
— Полноте, да вы его совсем не знаете! Уже много лет вы не то что не говорили с ним, вы его даже не видели. Ведь, как все колониальные чины, он поспешил отправить свою юную дочь в метрополию, чтобы уберечь ее от влияния презренных туземцев. Вам никогда не приходило в голову, почему вас охотно принимают в здешнем обществе, хотя ваш отец вор? Я вам скажу: потому что он украл не у англичан. Ограбь он «белую кость», стопроцентных англичан, как это делаю я, вы бы здесь и шагу не смогли ступить, не получив плевка в лицо. Но ваш благородный папочка обокрал всего лишь «черномазых», так что в этом позорного?
