— Не надо меня утешать.
— Я и не собирался.
— Восемь лет назад вы считали, что это я ее убил.
— Не совсем так. Вы были ее мужем, и в таких случаях подозреваются все члены семьи.
— Если бы вы не тратили время на этот бред, то, возможно, нашли бы ее до того, как… — Я осекся, задохнувшись. Отвернулся. Черт! Черт побери все! Линда попыталась взять меня за руку, я отодвинулся.
— Это часть моей работы — принимать во внимание любую версию, — гнул свое шериф. — Начальство было в курсе. Даже ваш тесть и его брат были в курсе. Мы сделали все возможное.
Я больше не мог этого выносить.
— Что вы хотите от нас, Лоуэлл?
Шериф встал, подтянув брюки. Казалось, он старается выглядеть выше, внушительнее.
— Анализ крови, — ответил он. — Ваш.
— Зачем?
— Когда вашу жену похитили, вас избили.
— И что из этого?
— Вас ударили тупым предметом.
— Это всем известно.
— Да.
Лоуэлл опять вытер нос, аккуратно убрал платок и заходил туда-сюда по комнате.
— Непосредственно рядом с трупами мы обнаружили бейсбольную биту.
Я почувствовал, как в голове привычно запульсировало.
— Биту?
Лоуэлл кивнул:
— Захоронена вместе с телами. Деревянная.
— Не понимаю, какое отношение к этому имеет мой брат? — спросила Линда.
— Видите ли, на бите обнаружена засохшая кровь. Третьей группы. — Шериф повернулся ко мне. — Вашей группы.
* * *
Мы пережевали все сначала. Годовщину, дерево, вырезанную линию, купание в озере, хлопок дверцы, мой неистовый заплыв обратно к берегу.
— Вы помните, как упали в воду? — спросил шериф.
— Да.
— Вы слышали, как кричала ваша жена?
— Да.
— Затем вы потеряли сознание? В воде?
Я кивнул.
— Вы сказали, что у берега было глубоко? Насколько глубоко?
— А вы не измерили восемь лет назад? — поинтересовался я.
— Ответьте на вопрос, доктор Бек.
— Не знаю. Глубоко, и все.
— Выше головы?
— Да.
— Прекрасно. Что вы помните дальше?
— Больницу.
— И больше ничего? Между падением в воду и больницей?
— Ничего.
— Вы не помните, как вылезли из воды? Как добрались до купальни? Как вызвали «скорую»? Вы ведь проделали все это, знаете ли. Мы нашли вас на полу с телефонной трубкой в руке.
— Знаю, но не помню.
Тут в разговор вмешалась Линда:
— Вы думаете, что эти два человека тоже жертвы, — она поколебалась, — Киллроя?
Последнее слово сестра произнесла шепотом. Киллрой. Одно его имя леденило.
Лоуэлл кашлянул в кулак:
— Мы не уверены, мадам. Все известные нам жертвы Киллроя были женщинами. И он никогда не прятал тела. Во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Кроме того, кожа на телах уже разложилась, и мы не можем сказать, было ли на ней клеймо.
Клеймо. У меня закружилась голова. Я закрыл глаза и перестал слушать.
На следующий день я ворвался в офис рано утром, часа за два до начала работы. Хлопнулся на стул у компьютера, вызвал загадочное сообщение и кликнул по ссылке. Опять ошибка. Впрочем, ничего удивительного. Я уставился на текст, пытаясь найти в нем какой-нибудь новый, более глубокий смысл. Не нашел.
Вчера вечером мне пришлось сдать кровь на ДНК. Полный тест займет несколько недель, но предварительные результаты будут гораздо раньше. Я пытался разговорить Лоуэлла и не смог, хотя он явно что-то скрывал. Что — не имею ни малейшего понятия.
Сидя в кабинете и дожидаясь первого пациента, я снова и снова прокручивал в голове подробности беседы с шерифом. Думал о найденных телах, об окровавленной бите. Позволил себе даже вспомнить о клейме.
Тело Элизабет нашли на Восьмидесятой автостраде через пять дней после похищения и через два дня после смерти. Во всяком случае, так решил коронер. Это означало, что она провела три дня своей жизни с Элроем Келлертоном, известным под кличкой Киллрой. Три дня. Наедине с монстром. Три рассвета и три заката, перепуганная, истерзанная. Я всегда запрещал себе думать об этом. О некоторых вещах размышлять просто невозможно, подсознание защищается.
Киллроя схватили через три недели. Он сознался в убийствах четырнадцати женщин (начиная с молоденькой студентки и заканчивая проституткой из Бронкса), совершенных им без всякой видимой причины, по чистой прихоти. Все жертвы были найдены брошенными у дороги, как отслужившие свой срок вещи. Все заклеймены буквой «К». Этот маньяк клеймил их, как скотину! Элизабет — тоже. Взял железку, сунул в огонь, предварительно надев на руку рукавицу-прихватку, подождал, когда клеймо раскалится докрасна, и с отвратительным шипением прижег нежную кожу моей жены.
