Итак, Персей оживал, Андромеда расцветала. И всё бы хорошо, но тут появилась Медуза Горгона. Планета замолчала, напоследок выплеснув в космический эфир по всем ещё работающим средствам связи нечто невообразимо сумбурное о чудовищах.
— Медуза Горгона была раньше, — машинально возразила я. — Именно её мёртвой головой Персей поразил чудовище, которое пыталось сожрать Андромеду.
— Что значит классическое образование! — с усмешкой подковырнул майор. — В нашем случае всё наоборот. В мифе, помнится Персей совал голову Медузы в лицо всем своим врагам, а теперь сам взглянул в её мёртвые глаза.
— Есть в этом мифе один момент, который мне всегда не нравился. Оч-чень.
— Попробую угадать. Персей убил сонную Медузу.
— Нет. Не то. В море ревёт чудовище, родители плачут над прикованной к скале дочерью, а Персей предлагает им сделку: девушка должна выйти за него замуж — только при этом условии он её спасёт.
— Не забывайте, Ата, это было жестокое время, и у простого малого, как Персей, не было шансов получить в жёны полюбившуюся девушку, если она принцесса. С этим-то вы должны согласиться.
— Брент, вы говорили с моим хозяином на случай моего согласия?
— Интересный поворот беседы, — осторожно отметил майор. — Да, говорил.
— Он согласен?
— Да.
— Можете говорить мне "ты", Брент. Я лечу с вами. Но учтите: медицинского освидетельствования проходить не буду.
— Почему?
— Приборов ваших жалко.
8.
Поездка на Персей предстояла с одной пересадкой. Сначала на пассажирском корабле до места базирования основной группы Брента, затем — большой перелёт на военном катере до самой планеты.
Тайгеру не повезло: хотя пассажирский лайнер уходил вечером, он уже не в состоянии был выйти в океан на яхте. Лейтенант словно заболел гриппом: не мог спать, кривился при виде еды, говорил жалобным ломким голосом капризного ребёнка. Майор наорал на него и силком сунул стакан вина, куда предусмотрительно подсыпал изрядную дозу снотворного. Оглянувшись на меня, Брент только вздохнул, и я шёпотом осведомилась:
— Разве ваших специалистов не учат релаксации?
— Учат. Но Тайгер впервые столкнулся с направленной волной концентрированных эмоций — так я это понимаю. Можно научить человека уворачиваться от летящего в него камня. Но как выжить под камнепадом?
— Я научу его, — виновато пообещала я. — Как долго лететь до Персея?
— Шесть суток по земному времени.
— Этого достаточно.
К лейтенанту приставили охрану, а мы с Брентом отправились в моё бунгало. После насыщенной событиями ночи я решила переехать в отель, поближе к майору и лейтенанту. Брент помогал с переездом. По самодовольной ухмылке, время от времени кривившей его крепкий рот, я сообразила, что он надеется наверстать упущенное и лететь к Персею, отбив подружку у младшего коллеги. Так что из бунгало я вышла с дамской сумочкой через плечо, а майор тащил не слишком тяжёлую, но объемную спортивную сумку. Её на пороге своего номера в отеле я забрала и, мило объяснив, что не выспалась, захлопнула дверь перед носом разочарованного Брента.
Обняв сумку, я с маху села на кушетку возле двери. И огляделась. Да, здесь не бунгало. Здесь придётся себя контролировать и не пускать на самотёк что бы то ни было. Сны, например. Или кое-что ещё.
Напряжение прошедших суток навалилось огромной усталостью. Из последних сил я запихнула обе сумки в шкаф, пальцем машинально нарисовала на двери закрывающий знак, затем, стоя перед зеркалом, тот же знак повторила на лбу и на солнечном сплетении. Внутренний голос изобразил сладкий зевок, пробормотал: " Не больно-то и хотелось…" и надолго заткнулся. А я стащила с кровати постельное бельё на пол и тут же рухнула на одеяло, обняла подушку. Не успела сомкнуть ресницы, а вокруг уже замельтешили люди, активно участвовавшие в моей жизни ещё вчера, и люди, едва уловимо знакомые по забытой мной жизни в прошлом. Но все они мельтешили отстранённо от меня, будто за стеклянной стеной. Рассеянно наблюдая за ними, я не испытывала никаких чувств, поскольку сама не действовала в этом сне. Последняя мысль робко оформилась перед забытьём: "Кажется, на этот раз, высплюсь…" И я спустилась в темноту.
