Не боюсь Вирджинии Вулф - страница 36
Ник. Этот… как его… который косил газон?
Марта. Нет. Я про него совсем и не помню. А когда вспоминаю, как у нас с ним было, то будто со стороны на это смотрю. Хм! Нет. Я не про него. Я про Джорджа, конечно.
Ник молчит.
Гм… Про Джорджа. Про моего мужа.
Ник (не веря ей). Вы шутите.
Марта. Шучу?
Ник. Конечно. Про него?
Марта. Да.
Ник (подключаясь к ее будто бы шутке). Ясно. Так-так!
Марта. Вы мне не верите?
Ник (насмешливо). Ну что вы! Конечно, верю.
Марта. Вы всегда судите по первому впечатлению?
Ник (иронически). Да что вы в самом деле!
Марта. …Джордж, тот самый, кто прячется где-то в темноте… Джордж, кто так добр ко мне, а я обливаю его грязью; кто понимает меня, а я его отталкиваю; кто может меня рассмешить, а я душу смех в горле; кто обнимает меня ночью, и мне тепло, а я кусаю его до крови; кто разбирается в наших с ним играх так быстро, что я не успеваю менять правила; кто может осчастливить меня, а я не хочу счастья и все-таки жду счастья. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Ник (повторяет, хоть и не веря ей). Грустно.
Марта. …тот, кому я не прощу, что он успокоился и больше не ищет; не прощу, что он увидел меня и сказал: вот эта, пожалуй, подойдет; тот, кто совершил оскорбительную, чудовищную, убийственную ошибку, полюбив меня, и должен понести за это наказание. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Ник (недоуменным тоном). Грустно.
Марта. …тот, у кого такое терпение, что это нестерпимо; кто так добр, что это жестоко; кто так все постигает, что это непостижимо…
Ник. Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно.
Марта. И настанет день… ха! — нет, скорее НОЧЬ… бессмысленная, пьяная ночь… когда я по сдержу себя… и либо перебью ему хребет… либо оттолкну его навсегда… И это будет мне поделом.
Ник. По-моему, у него и так ни одного целого позвонка.
Марта (насмешливо). Вот как? Хм? Это по-вашему. Ах, малыш, вы сидите сгорбившись над своим микрофоном…
Ник. Микроскопом…
Марта. …да… и ничего другого не видите. Вам все видать, кроме паскудной человеческой мысли. Все точечки, все запятые у вас перед глазами, а что делается вокруг, этого вы не видите.
Ник. Человека с перебитым хребтом я всегда распознаю.
Марта. Так ли?
Ник. Можете не сомневаться.
Марта. Ох! Ничего-то вы не знаете… А ведь собираетесь править миром. Хм?
Ник. Довольно, хватит…
Марта. Вам кажется, что, если человек кривляется, как клоун, и ходит скрючившись, значит, у него перебит хребет, хм? И это в самом деле все, что вы знаете?
Ник. Я сказал — довольно!
Марта. Ай-яй-яй! Жеребчик взбесился, хм? Мерин расстроился! Ха-ха-ха!
Ник (тихо, обиженно). Вы… вы бьете куда попало.
Марта (торжествующе). Ха!
Ник. Бьете куда придется.
Марта. Ха! Я как из пулемета. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Ник (дивясь ей). Бесцельное… убийство. Бессмысленное…
Марта. Ох, бедненький вы дурачок!
Ник. Крушите всех подряд.
Звонят дверные колокольчики.
Марта. Подите откройте.
Ник (удивленно). Что вы сказали?
Марта. Я сказала — откройте дверь. Вы что, оглохли?
Ник (недоуменно). Вы посылаете меня… открыть дверь?
Марта. Вот именно. Откройте дверь, болван. Должно же быть что-то, что вы можете выполнить. Или по пьяному делу и на это неспособны? И щеколду поднять тоже не в состоянии?
Ник. Слушайте, разве обязательно…
Снова перезвон колокольчиков.
Марта (во весь голос). Откройте дверь! (Тише.) Нанимайтесь к нам в мальчики на побегушках. И можете приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас.
Ник. Слушайте, сударыня, я вам не лакей.
Марта (весело). А кто же вы? Честолюбие у вас есть, детка? Ведь вы носились по кухне и гнались за мной на второй этаж не в азарте бешеной страсти? Ведь нет? Немножечко и о своей карьере пеклись? Вот теперь и послужите день-другой в роли мальчика на побегушках — по лестнице поднимаются шаг за шагом, ступенька за ступенькой.
Ник. Для вас, наверно, никаких границ не существует?
