— Ну, как мне сказать отцу, что я ухожу из «Бранд Моторз»?
Мэгги Бранд тряхнула головой, сбрасывая зеленый шелковый тюрбан, понимая, что он все равно обидится, какие бы слова она ни придумала. А что делать? Мэгги не собиралась всю жизнь вкалывать на «Бранд Моторз». Ей уже двадцать шесть и пора всерьез заняться собой. Правда, поначалу ей нравилось работать с отцом в гараже, давая новую жизнь старым машинам. После колледжа она набиралась опыта. Даже была счастлива. Но теперь все иначе.
Мэгги провела расческой по длинным светлым волосам и взяла тюрбан со скамейки. В конце дня на него жалко смотреть. Опять придется отстирывать масляные пятна, а потом сушить на радиаторе. Шарф, скрученный в тюрбан, был единственной вольностью, которую Мэгги позволяла себе на работе. Он не заслуживал такого ужасного обращения, да и шелк не выдерживал столь суровой участи.
Открыв большие двойные двери, Мэгги вдохнула вечернюю апрельскую прохладу и, повинуясь неожиданному порыву, вышла на горку, с которой открывался великолепный вид на море. Тяжелые волны разбивались о пустынный берег, и девушка подумала, что Фаджу сегодняшняя прогулка придется по душе. Она улыбнулась, представив, с какой бурной радостью он встретит ее через несколько минут, и отправилась закрывать гараж. Часы на деревенской церкви пробили шесть, когда Мэгги уже шагала по дороге, обдумывая, что скажет отцу. Ей очень хотелось, чтобы он не уговаривал ее остаться, но она была против того, чтобы он подумал, будто она уходит по слабости характера. Восемь лет назад закончив колледж с высшими баллами по химии, физике и математике, она принялась изучать механику, не желая даром есть свой хлеб.
Но все переменилось после того, как в прошлом году Эдгар Бранд покалечился…
Погруженная в свои мысли, Мэгги не сразу заметила проехавшую мимо машину, которая припарковалась возле «Фокс-коттедж», ее красивого и любимого дома, в котором она родилась и жила всю свою жизнь. Она остановилась. В деревне Шоркросс ни у кого нет «Феррари». Вот уж красавица так красавица! Подойдя поближе, Мэгги заглянула в окошко. Великолепная кожа! Скорость, красота, роскошь… Ее взяла зависть, и она подумала, что не может показаться богатому гостю в своем промасленном комбинезоне. Ни за что на свете! Она скользнула за угол, намереваясь войти в дом через кухню, но ей не повезло. Парадная дверь распахнулась, и на крыльцо в инвалидной коляске, улыбаясь во весь рот, выехал отец.
— Мэгги, иди сюда! Кое-кто хочет с тобой поздороваться.
Не дожидаясь ответа, он лихо развернулся и исчез под оглушительный собачий лай.
— Сумасшедший дом! — пробурчала Мэгги.
Так было всегда. Ее мать называла это организованным хаосом. Шейла Бранд часто говорила, вздыхая:
— Если бы я вела свои дела в больнице, как дома, меня бы в два счета выставили.
Мэгги ничего не оставалось, как последовать за отцом в гостиную.
— Папа, только посмотри на меня. Не могу же я в таком виде…
Эдгар Бранд тряхнул головой и улыбнулся дочери.
— Ничего, родная, это твоя рабочая одежда. Ты лучше посмотри, кто у нас.
Она услыхала смех, который никак не ожидала услышать.
— Эдгар! Оставь девочку в покое. Мэгги не помнит меня. Столько лет прошло.
Она остановилась как вкопанная и закрыла глаза, радуясь тому, что отец не стал ее дожидаться.
— Нет! Нет! Только не он!
Ей казалось, что еще секунда, и она потеряет сознание, но пришлось брать себя в руки и открывать глаза. Только ноги не желали ее слушаться. Они словно приросли к полу. И сердце бешено стучало в груди. Мэгги усмехнулась, подумав, что оно, верно, хочет набрать скорость, как во время заездов «Формулы-1».
Рейф Торн!..
Меньше всего на свете она хотела вновь встретиться с ним. Сейчас бы развернуться и убежать, но ноги ей не повиновались.
— Мэгги! — Эдгар Бранд не отличался терпеливостью. — Иди сюда и посмотри, кто к нам приехал. Ну же! Ты никогда не догадаешься…
