– Но почему, стоит только коснуться этой темы, за ней сразу видят разжигание национальной розни? Почему на эту тему наложено табу?!
Шёл круглый стол по национальному вопросу. Из меня не получилось Познера, которому участники преданно смотрят в рот, а свой раскрывают на строго лимитированное время. Гости сразу вырвали из моих слабых рук рычаги управления, и наш «круглый стол» утлым суденышком понёсся по воле бурных волн.
– Я вот что хочу сказать. Пошёл в первый класс, знал по-русски одно слово «мама». Служил в Узбекистане. Командир дивизии у нас был грузин Марквеладзе. Начальник штаба русский, Кульбин. Зам начальника азербайджанец Джафаров. Среди нас были евреи, уйгуры, литовцы, узбеки, башкиры, татары, латыши, украинцы, белорусы. Вот такой интернационал. Это была единая семья. Чего вы сейчас-то опять копаете, ищете?!
У нас так не ходят.
– Вы тихие – мы шумные. Вы скрытные – мы народ открытый, горячий, как дети. Такой у нас менталитет, – слово «менталитет» было произнесено бойко, как гладкий обкатанный камешек.
В Доме дружбы зачитывали обращение русской девушки, которую, по её мнению, подвергают моральному унижению и оскорблению джигиты.
Её путь на работу каждый день идёт через рынок. Она проходит мимо сидящих на корточках и играющих в нарды мужчин. Девушку провожают пристальные взгляды, а затем за спиной раздаётся взрыв оглушительного гортанного гогота. И так каждый раз. Она сжимается и невольно ускоряет шаг, почти бежит.
Имейся другой маршрут на работу – она бы с удовольствием его сменила. Хотя… В конце концов, она у себя дома или на птичьих правах? Почему должна искать обходные пути, как воришка?
Глава диаспоры, дружелюбно и белозубо сверкая улыбкой, чуть не хлопал панибратски по плечу собеседника:
– Слушай, дорогой. Парни смеются что-то между собой, по своему поводу. У всех нас есть жёны, сёстры, дочери. Мы уважаем женщин. Мы просто любим пошутить, весёлый народ.
– Хорошо. А если бы у вас в ауле вот так же шла девушка, попробовал бы кто за её спиной громко засмеяться? Это же кровная обида, шутнику бы не поздоровилось.
– Э, дорогой, не обижайся. Но нас в ауле девушки так не ходят. Ходят в платках, длинных платьях…
Вот и поговорили.
Из материалов круглого стола.
– В Советском Союзе в каждый обеденный перерыв шла передача «Песни и танцы народов Советского Союза». Почему таких передач нет сейчас? Мало национальных культурных мероприятий…
– Да ведь всё это уже было, было! Красная площадь в пёстрых хороводах из 15 сестёр-республик. Тюбетейки, мониста, сарафаны, папахи. Ни в одной другой стране мира не уделялось столько внимания и щедрых финансов дружбе народов: съезды, молодёжные форумы и фестивали с вынесением звонких резолюций, ежедневные национальные передачи, разноязыкие концерты на ТВ и радио. Но потом были Карабах, Приднестровье, Ош, Чечня, танки в Эстонии… Значит, шли не тем путём?
Когда месяц назад в квартире этажом ниже появились новосёлы, тихому подъезду показалось: въехали цыгане. Галдёж, бесцеремонный хохот, переклички (как в лесу) с балкона во двор и обратно. Громкая музыка, частые, вне зависимости от времени суток, громкоголосые гости.
Гостеприимность – вещь хорошая. 49-летний эксперт-криминалист полковник Олег Медведев и его семья тоже любили хорошие застолья и гостей. Но – даже устраивая на даче шашлыки – посматривали на соседние домики. Погаснут окошки – тут же сворачивали веселье. «Люди наломались за день, спать легли».
А уж если дома ребёнок у гостей слишком расшалится, распрыгается – тут же сажают за мультики или настольные игры («Потом во дворе порезвимся, хорошо?») Пусть малыш с детства привыкает к тому, что вокруг – слева, справа, сверху, снизу – живут люди.
У кого-то маленький ребёнок, у кого-то больная бабушка, кто-то отсыпается с ночной смены, у кого-то просто нервы. Хотим мы того или нет, живя в многоквартирном доме, мы обречены жить в ОБЩЕЖИТИИ, по его правилам. Там, где начинается твоя свобода, заканчивается свобода соседа.
Конечно, не все в большом доме были столь щепетильны, как «этот интеллигент» «очкарик» Сухарев. Но договориться можно было со всеми. Так было до приезда новой семьи.
