— Подумать только, он участвует в любой лотерее, о которой услышит, будь они трижды прокляты! — в отчаянии жаловался Гарри. — И, по-моему, ни разу не выиграл даже бутылки эля!
— Мне так жаль тебя, Гарри, — сочувственно произнес маркиз.
— Мне и самому себя чертовски жаль! — энергично воскликнул Гарри. — Если бы у меня не было тебя, Вивьен, клянусь Богом, я плюнул бы на все, уехал в Австралию или Канаду и стал лесорубом!
— Может быть, когда твой отец умрет, ты сможешь как-то поправить дела.
— Сомневаюсь, — возразил Гарри. — Да и дом, наверное, отремонтировать уже не удастся — на это нужны тысячи, а их у меня нет.
Маркиз искренне сочувствовал другу, но вместе с тем он прекрасно знал, что тот чертовски горд.
Однажды он предложил Гарри денег взаймы. Тот с негодованием отверг помощь.
— Если ты думаешь, что я собираюсь жить за твой счет, как те бессовестные нахлебники, что каждый день толкутся у твоих дверей, ты глубоко ошибаешься! — воскликнул он. Голос Гарри дрогнул, но он справился с собой и продолжал: — Я люблю тебя, Вивьен, и всегда любил, еще с той поры, как мы мальчишками учились в Итоне. Но я не желаю быть объектом твоей благотворительности и вообще быть обязанным кому бы то ни было, даже тебе! Прошу тебя запомнить это раз и навсегда.
Маркиз не стал перечить другу, а лишь заметил, что ему приятно общество Гарри и что он хотел бы видеть его у себя каждый день.
Это означало, что Гарри отныне не нужно было беспокоиться о том, где поесть. Кроме того, он мог в любое время пользоваться превосходными лошадьми маркиза.
Хотя у Гарри была собственная крохотная и тесная квартирка неподалеку от Пиккадилли, он редко бывал там. Чаще всего он останавливался в охотничьем домике маркиза в Лестершире или отправлялся вместе с ним в Шотландию, половить рыбу или пострелять куропаток.
В обществе было известно, что маркиз и Гарри — неразлучные друзья, поэтому, приглашая одного, хозяева непременно приглашали и другого.
Многие хозяйки были рады заполучить на свои вечера этих холостых красавцев, и лишь маменьки, имевшие богатых дочерей на выданье, всеми силами старались отвлечь их внимание от Гарри Прествуда.
Зная, что в настоящий момент сердце друга абсолютно свободно, маркиз не слишком заботился о том, кого именно из дам пригласить для него.
Теперь, в связи с некоторыми изменениями в составе гостей, ничто не мешало Гарри, по мнению маркиза, заняться либо леди Миллисент, либо леди Брэдуэлл — хотя бы до Калькутты.
А после отплытия из Калькутты он сам сосредоточит все свое внимание на Бетти Брэдуэлл, чувства которой — в этом маркиз был совершенно уверен — к тому времени вполне определятся.
«Итак, все, что ни делается, — к лучшему», — подумал маркиз.
И все же сознание того, что его принудили пригласить леди Миллисент на борт «Морской сирены», несколько омрачало настроение молодого человека.
Отправляясь вечером спать, он подумал, что, хотя в настоящий момент и не склонен покидать Англию, все же путешествие на Восток может оказаться тем восхитительным приключением, на которое намекал министр иностранных дел.
«Кто знает, может быть, я и в самом деле найду там экзотическую орхидею или звезду», — размышлял маркиз.
И тут же рассмеялся, ибо это показалось ему совершенно невероятным.
На пути в Саутгемптон Тарина чувствовала себя героиней пьесы, которую могла бы сочинить сама.
Дома после смерти матери, пытаясь хоть какого вести хозяйство и имея в помощницах лишь туповатую деревенскую девчонку, она порой ощущала себя ужасно одинокой. Чтобы какого скрасить свою жизнь, она придумывала разные истории.
Как правило, это были приключения. В мечтах Тарина путешествовала по экзотическим местам земного шара.
За обедом она порой задавала вопросы отцу, стараясь побольше узнать о той стране, куда занесла ее фантазия.
У викария, чрезвычайно начитанного человека, в юности много странствовавшего по свету, было немало книг на интересовавшие Тарину темы, повествующих о далеких краях. Часто они вдвоем подолгу засиживались за увлекательной книгой.
Благодаря этому Тарина узнала об обычаях и нравах самых отдаленных стран.
