— Совершенно ясно, что ни один из них не мог находиться на Утюге и перерезать глотку, кстати, и леди тоже. И представляет некоторую сложность задержать троих людей и обвинить их в соучастии в убийстве, когда вы даже не можете доказать, что это УБИЙСТВО.
— Благодарю вас, милорд. Но я бы не возражал это сделать.
— Я свободно допускаю, — сказал Уимси, — что это самое сложное дело, с которым мне приходилось когда-либо встречаться. У нас на руках имеются все улики — тщательно разработанная схема заговора. Значит, мы можем что-то предпринять. И у нас также есть труп, который выглядит как жертва заговора, где конечная цель — убийство. Но когда мы воссоединяем эти два пункта воедино, они не соответствуют друг другу. Все прекрасно, кроме того печального обстоятельства, что никто из людей, участвующих в этом заговоре, не был способен совершить это убийство. Гарриэт! Это ведь ваше дело — разрешать проблемы такого рода; и каким образом вы собираетесь взяться за эту проблему?
— Не знаю, — ответила Гарриэт. — Могу только посоветовать несколько способов и предпосылок. Вот, например, один из методов Роджера Шеринхэма. Вы тщательно, во всех подробностях доказываете, что А совершил убийство, потом в финале вы встряхиваете эту историю, поворачиваете под новым углом, и обнаруживаете, что на самом-то деле истинный убийца — это В — человек, которого вы подозревали вначале, но впоследствии исключили из поля зрения.
— Это неверно; в нашем деле случаи не идут параллельно. Мы даже не можем хоть сколько-нибудь правдоподобно остановиться на А, не говоря уже о В.
— Нет так нет. Ладно, вот тогда метод Фила Вэнса. Вы качаете головой и произносите: «Стало еще хуже», а потом преступник убивает еще пятерых, тем самым немного сокращая число подозреваемых, и вы определяете, кто он.
— Слишком уж расточительно, — заметил Уимси. — И очень долго.
— Верно. Есть еще метод инспектора Френча. Вы разбиваете кажущееся несокрушимым алиби.
Уимси тяжело вздохнул.
— Если кто-нибудь еще скажет слово «алиби», я… я…
— Прекрасно. Осталось еще множество методов. Есть тип решений Торндайка, которое, как утверждает сам Торндайк, можно высказать в двух словах: «Вы получили не того человека; и находитесь в полном заблуждении, и у вас не тот труп». Допустим, например, что в действительности Поль Алексис…
— Японский император! Благодарю вас.
— Ну, это возможно, и не настолько далеко от истины. Ведь Алексис считал, что он император, или, так или иначе, нечто очень близкое к этому. Хотя, даже если у него имелось 50 сортов царственных кровей в венах вместо всего лишь одной или двух, то и это не помогло бы нам объяснить, кто совершил убийство. Это, действительно, трудность…
— Подождите минутку! — проговорил Уимси, — Повторите-ка это еще раз.
Гарриэт повторила.
— Действительно трудность, — продолжала она, — состоит в том, что я вообще не понимаю, как КТО-ТО — не говоря уже о Моркаме или Генри Велдоне — мог совершить это убийство. Даже если Поллок.
— Истинная трудность, — перебил Уимси неожиданно пронзительным и взволнованным голосом, — это время смерти, не так ли?
— Ну да, по-моему, это так.
— Конечно. Если бы не это, мы давно бы уже все выяснили. — Уимси рассмеялся. — Видите ли, я ВСЕГДА считал странным: если убийство совершил Генри Велдон, что же, он не знал, когда он это сделал?! Послушайте! Давайте представим, что мы сами замышляем убийство и рассчитываем его свершить в 12 часов дня. Так?
— Ну и какая от этого польза? На самом деле нам известно, что убийство было совершено до двух часов дня. Мы не можем отбросить этот факт, милорд.
— А! Но я хочу посмотреть, как было первоначально спланировано убийство. С этой точки зрения… Ведь известно, что часто убийцы неожиданно сталкивались с непредвиденными изменениями во времени, но именно для этого момента мы и разработаем временную схему, какой она и была первоначально. Не возражаете? Мне очень хотелось бы.
Инспектор что-то проворчал, а Уимси уселся и задумался на несколько секунд. Затем он заговорил, и на этот раз совершенно спокойным голосом:
— Представим, что сейчас февраль, — произнес он. — ВЫ — это Генри Велдон. Вы только что узнали, что ваша пожилая и глупая мать собирается выйти замуж за даго из дансинг-холла, который моложе ее на 35 лет, и лишает вас наследства. А вам чертовски нужны деньги и вы любой ценой хотите пресечь это. Вы ведете себя по отношению к матери некорректно, но потом понимаете, что этим вы только лишитесь всего, вместо части денег. Сами, по натуре, вы — человек неизобретательный, и вы советуетесь… ну, почему вы советуетесь с Моркамом, инспектор?
