- А девочка эта… она со своей мамой была?
- Нет, - не сразу ответил Охотник. - Это мать её подружки. Не смогла мать вынести то, что её ребёнок живым мертвецом стал. Вначале сама вампиршей стала, а затем обратила и лучшую подругу дочери. Ту, которую вы с куклой видели.
- Но это же… это же подло! - задохнулась Ирина.
- Дочка просто приходила к маме, когда голод гнал её из леса, - как будто не слыша Ирину, продолжал Охотник. - Здесь много таких… жить-то и вампиру хочется. Детей в основном жалеют. Ну, пьёт она кровь, что же теперь - колом её? А маленькая Дина всё время спрашивала соседку, куда подевалась её дочь, Динкина подружка? Дина румяненькая такая… и растёт красавицей. Вот соседка и не выдержала. И сама стала вампиром, и маленькую Дину обратила.
- А где её дочь… соседки-то этой? - спросила Марина со страхом.
- Убил я её, - жёстко сказал Охотник. - Недолго в ней человеческое оставалось.
Они долго молчали, глядя в огонь. Маринка представляла себе, как становится вампиршей… и её терзает голод. Как она бродит по лесам, стараясь догнать быстроногих оленей и грациозных единорогов. Но не может она соперничать с их царственной грацией и ловкостью… и как приходит она, голодная и оборванная к родительской двери и плачет под ней от холода…
- Так и живут… - сказала она.
- Да. Так и живут - годами. Дети и родители… влюблённые пары… только всё равно, вампирская сущность постепенно верх одерживает. Так бы она сегодня тебя и закусала бы, принцесса, не приглядывай я за их стаей. Твоё счастье - в рубашке ты родилась.
- Спасибо…
- Сестре спасибо скажи, она с факелом за тобой рванула, - спокойно перебил её Охотник.
- Я думала, у меня сердце выскочит, - Ирина бросила в огонь веточку и зябко передёрнула плечами. - Ну и лица у них… и зубы…
Утром Охотник ушёл, так и не сказав больше ни слова. Сёстры, проклевавшие всю ночь носами у костра, только и успели увидеть скрывающуюся в подлеске спину - выцветший почти до белизны брезентовый длиннополый плащ и широкую коричневую шляпу, за ленточкой тульи которой торчали несколько серебряных игл-дротиков.
- Знаешь, Маринка, - сказала Ирина, отчаянно зевнув, - это же не мы с тобой придумали, да?
- Конечно не мы, - согласилась сестра, пытаясь увидеть хоть что-то в путанице ветвей.
- Тогда - кто?
Они так и не нашли ответа. Их волшебное королевство на этот раз открыло им новую, пугающую, а не яркую и счастливую грань. "Сколько же их ещё, граней?" - невольно думала Маринка, прикладывая свежий лист лопуха к огромной шишке на лбу. От этой проклятой шишки, как ей казалось, даже глаза у неё припухли, словно она стекала вниз ноющими волнами. Кто же, кто вместе с сёстрами придумывает и приводит в движение этот огромный и сложный мир?
Весь день она ходила задумчивая, размышляя о том, что, когда вырастет, то обязательно выйдет замуж именно за такого человека - угрюмого, сильного, с волевым изрезанным глубокими складками лицом и холодными голубыми глазами. Ох, уж эти детские наивные мечты… мы всегда представляем себе, что идеал дожидается нас сразу же за порогом школы, после выпускного бала.
Накануне она спросила Кота, охраняется ли замок от вампиров.
- Конечно, принцесса! - сдержанно сказал кот и положил лапу на эфес своей шпаги. - Вы защищены от всех видов магического проникновения в замок, в том числе и от вампиров.
- А почему вы ничего не рассказывали нам о них, господин Кот? - набравшись смелости, спросила Марина. Она всегда его побаивалась, несмотря на то, что Кот ей нравился.
- Простите, принцесса, но вы с вашей сестрой всё-таки ещё маленькие девочки, а им такие вещи знать пока ни к чему, - неожиданно мягко сказал Кот.
- Ну вот… - пробормотала Маринка, сама удивляясь тому, что обиделась, - папа с мамой считают нас ещё маленькими, и в королевстве та же история.
Кот хмыкнул и положил свою мягкую пушистую лапу на руку Марины. В этой густой шёрстке прятались острые когти-кинжалы, но сейчас Кот бережно погладил Маринкину руку, вздохнул, и тихо сказал:
- Моя драгоценная принцесса, вы ещё встретите в своей жизни много страшного и горького. Зачем вам торопить это время? Быть может, оно будет более ужасным и трудным, чем нам сейчас это представляется. К сожалению, нам не дано это знать.
