К этому документу Тамара добавила ряд подробностей:
«Я помню, когда мы пришли в метро, мама попросила одну тетю посмотреть за мной, а сама вернулась за деньгами. Жили мы где-то недалеко, в особняке. Папа был на фронте. Когда мама ушла из метро и не возвратилась, я правильно назвала себя Тамара Сергеевна, знала, что папу звали Сергей…»
Что мне показалось странным в этой давней истории? Девочка осталась одна, никто за ней не пришел, ее не искали ни в милиции, ни в детском приемнике. Допустим, могло случиться, что мать Тамары, выйдя из метро, попала в бомбежку и погибла, — ведь шла война, Но кто-то из москвичей должен был знать семью Ивлевых! Ведь, по словам Тамары, она с матерью жила в Москве, в особняке, недалеко от станции метро «Дворец Советов».
Поэтому, когда Тамара попросила найти ее родных, я подумала, что можно рассчитывать на удачу, и обратилась по радио к москвичам с призывом откликнуться. И в самом деле вскоре пришел отклик. Двоюродная сестра Тамары сообщала, что Тамарина мать жива и что Ивлевы жили не в Москве, а в Московской области. Очевидно, в воображении девочки сельский домик превратился в московский особняк. В подмосковном селе прямо в трубу дома Ивлевых попал фашистский снаряд. От большой семьи почти никого не осталось. Родителей и брата матери убило на месте, сестра, тя-желораненная, умерла. Тамару мать успела вытащить из огня. Позднее она решила отдать дочку в детский дом. Но туда ее почему-то не приняли. Тогда соседка посоветовала: «Ты поезжай в Москву и оставь ее в метро». Так она и сделала. Значит, по совету соседки, она, попросту говоря, бросила девочку.
Не берусь судить о том, что могло привести мать к такому чудовищному решению. Невольно думаешь — как же так? Годами, без устали, тысячи матерей разыскивают потерянных детей, просят — найдите сына, помогите найти дочь! Мало того — чужих детей во время войны брали к себе тысячи женщин, усыновляли, растили, выхаживали. Многие женщины, никогда на бывшие воспитательницами, пошли работать в детские дома. Они пытались создать детям хотя бы иллюзию семьи.
А тут мать сама оставляет, бросает своего собственного ребенка! Быть может, она была, как говорится, «не в себе» после того, как на ее глазах погибли ее родители, брат, сестра? Но если даже так, почему же она позднее не кинулась искать девочку? Понять невозможно.
Трагично всю жизнь думать о матери и найти ее для того, чтобы узнать, что она тебя бросила, да еще в тяжелый год войны. Кто бы мог ожидать, что Тамара, узнав всю правду, все-таки захочет увидеть мать?
Но Тамара не только захотела поехать к матери, а даже пыталась найти ей оправдания. Вот как она рассказывала об их встрече: «Мама была дома, когда я вошла. Она бросилась ко мне и долго не могла оторвать своих рук от моих плеч. Мы с ней обе до глубины души были потрясены. Потом она мне показала, где мы с ней скрывались во время бомбежки. Она меня оставляла жить у себя».
Конечно, чувство горечи у Тамары осталось:
«Прекрасно знаю, что она поступила со мной не по-матерински. Кто бы так поступил? Но я ее простила».
Простила матери ее предательство. Откуда у Тамары, выросшей в детском доме, нашлось столько великодушия? Видимо, как раз в детском доме ей и повезло, она попала именно к тем людям, которые, вопреки жестокости войны, стремились воспитать в детях настоящую человечность.
И человечность девушки обернулась великодушием даже в обстоятельствах столь острых и необычных. На мой взгляд, мать не заслуживала прощенья. Но как дорого благородство дочери!
Поиск кончился, писем от Тамары я больше не ждала. Но пришло еще одно письмо от нее. Не похожее на прежние, оживленное, полное новых переживаний:
«Оказалось, у меня очень много родных, даже есть прабабушка и прадедушка. Я уже побывала у двух двоюродных сестер, но еще не была у родного дяди я у родной тети. Многих не видела, но обязательно увижу. Как все-таки в жизни удивительно получается, через двадцать один год может произойти такая встреча».
ПЯТЕРО ИЗ ЭЛЕКТРИЧКИ
О Лиде Ворониной, Оле Авдеевой, Нине Авдохиной, Наташе Круговой, Кате Сграблевой
