И сдоено не о себе, а о ком-то постороннем, Никита рассказал о встрече с начальником политотдела.
— Безденежный!
Дверь приоткрылась, и Никита вошел в кабинет. Начальник политотдела сидел за столом и перелистывал папку с бумагами.
Садитесь, — предложил он и показал Никите на мягкий диван.
Никита сел. Боясь, что в глазах у него можно кое-что прочесть, он стал внимательно рассматривать висевшую на стене карту мира. Начальник политотдела также внимательно смотрел на Никиту.
Где вы родились, Безденежный? — спросил он.
В Азове.
Ваш отец был рыбаком?
Рыбаком,
Он умер?
Утонул.
А мать? Где ваша мать?
Умерла.
Вы может быть, подробнее расскажете о себе, Безденежный? Как вы жили, работали, учились?
Работал на стройке. Учился там же.
И это все? Неужели у вас такая короткая биография?
Никите показалось, что в голосе начальника политотдела он уловил недоверчивые нотки.
Очень короткая автобиография, — ответил он. — Работал, учился. А потом, приехал сюда. И это, пожалуй, все.
Немного, — улыбнулся начальник политотдела.
Они оба помолчали. Начальник политотдела смотрел На Никиту, Никита нервно потирал руки. Казалось, что для него ничего нет важнее этого занятия, И даже нет ни одной секунды времени, чтобы поднять голову и взглянуть на своего собеседника. Капля пота скатилась к его уху, защекотала. Он вытер ее плечом, не переставая перебирать пальцами. Потом прожужжала муха и села Никите на лоб. Он встряхнул головой,
Что же вы молчите, Безденежный? — спросил наконец начальник политотдела.
А о чем говорить? — Никита с тоскою посмотрел на окно, за которым слышался гул веселых голосов. — Я уже все сказал.
Начальник политотдела встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился около Никиты.
— А вы уверены, что ваша фамилия Безденежный? — вдруг спросил он.
Уверен, — твердо ответил Никита и вздрогнул. «Почему он спрашивает об этом? — подумал Никита. — Неужели что-нибудь знает?»
Начальник политотдела присел рядом с ним на диван, закурил трубку и сказал:
Слушай, Никита, не надоело тебе в прятки играть, а? Зачем таишься?
Не таюсь я, — угрюмо произнес Никита. — Все сказал.
Не все, Никита.
Все!
А воспитанника Мусорного, Никита, ты не знаешь?
Никита настороженно промолчал.
А про Генку Морозова из Новочеркасского ФЗУ ничего не расскажешь?
Никита еще ниже опустил голову.
На станции Минеральные Воды, — продолжал начальник политотдела, — однажды поймали парнишку в купе международного вагона. Парнишка стащил у иностранца чемодан…
В котором было два костюма и двенадцать тысяч рублей, — вставая с дивана, решительно проговорил Никита. — Этим парнишкой был я.
Однажды из Баку в Грозный шел товарный поезд, — словно вспоминая, говорил начальник политотдела. — В вагонах находился ценный груз…
Рулоны шелка, коверкота, — подхватил Никита. — Мы сорвали крышу и на ходу поезда выбросили несколько тюков. Половину продали, а на второй половине вышла осечка. Но уже через три дня мы сбежали со второго этажа милиции по дереву. Да всего и не вспомнишь…
Никита взял фуражку с дивана и натянул ее на го лову.
Что ж, товарищ начальник, не вышло, значит, у меня ничего с авиацией. Не судьба…
В судьбу веришь, Никита? — улыбнулся тот.
Поверишь, когда она такая… корявая. Настоящему человеку можно мечтать о том, что он будет летчиком. А таким… Эх, трын-трава! До свиданья, товарищ начальник!
И, взмахнув рукой, Никита направился к выходу.
Встал с дивана и начальник политотдела. Когда Никита взялся уже за ручку двери, он положил руку ему на плечо и спросил:
Куда же ты теперь, Никита?
Почем я знаю, — ответил Никита. — Примут снова на стройку — хорошо, не примут — значит…
Опять бродяжить?
Нет, с этим кончено.
А летать?
Куда уж мне, — горько усмехнулся Никита. — Разве я не понимаю…
А если прошлое зачеркнуть? — весело опросил начальник политотдела. — Если забыть Мусорного, Генку Морозова, международные купе? Сможешь забыть?
Я могу! — с вспыхнувшей вдруг надеждой воскликнул Никита. — Я могу! А другие?
И другие забудут.
Не все такие, как вы, товарищ начальник политотдела. Есть и другие люди.
Бузько?
Никита удивленно посмотрел на начальника политотдела:
