Джерри открыл глаза и вздрогнул. В комнату прокрались сумерки. В полутьме он увидел, что у стола стоит мужчина. Лицо его было мучительно знакомым. Кто же это такой? Ба, да это же Ричард Маркетти!
- Что, небось пришел меня укорять? Может, и счеты хочешь свести? Тогда лучше прежде расскажи, как ты за Рейчел увивался, сукин сын.
- Извините, мистер Парсел, я не понимаю, о чем вы говорите, сдержанно произнес Маркетти и привычная улыбка не сходила с его губ. Джерри протер глаза пальцами, тряхнул сильно головой. Теперь он увидел, что перед ним стоит Ларссон.
- Только что мне позвонили из Лондона, сэр. Миссис Парсел и Джерри-младшего видели там в прошлый вторник.
- Оставьте их в покое, - Парсел меланхолично улыбнулся, слабо махнул рукой. - И - спасибо вам, Ларссон. И вот еще что. Я хочу поручить вам организацию завтрашнего вечера. Все инструкции вы получите через час у дежурного секретаря. До завтра, Ларссон.
Всю ночь Джерри работал. Он привел в порядок многочисленные бумаги, которые и без того велись им в общем-то весьма прилично аккуратно. Это были дневники, краткие отчеты о самых крупных финансовых операциях, черновики важнейших писем. Под утро он вновь заснул. И тотчас перед ним возник Джон Кеннеди. Бледный, печальный, растерянный.
- Ах, Джерри, - говорил Кеннеди слабым голосом, - так много потеряно за такое короткое время! Я потерял Джекки, вы - Рейчел. Мы оба - веру в себя.
- У меня веры хватает, - попытался возразить Джерри.
- Бросьте, - спокойно оборвал его Джон. - Зачем обманывать самого себя?
Джерри обиженно заморгал, недовольно засопел. Кеннеди обнял его за талию, сказал доверительно:
- Нас с вами мне не жаль. Мы свою миссию выполнили. Слово за теми, кто придет после нас.
- Я не согласен! - выкрикнул что было сил Парсел. - Я еще не все счеты свел с этим миром.
- Идиот, - спокойно констатировал Кеннеди. - Я же все знаю. Мы же все знаем.
Он обвел руками вокруг себя, и Джерри вдруг увидел огромную толпу людей. Толпа колыхалась, надвигалась на него, отходила, вновь надвигалась. И все смотрели на его руки. "Что особенного они там увидели?" - подумал Джерри и тоже взглянул на свои руки. Они все были в ранах, которые гноились. На пальцах были огромные черные когти.
- Это же не мои руки! - что было сил закричал Джерри. Не мои!
И проснулся. Едва брезжил серый нью-йоркский рассвет. Джерри посмотрел на свои руки. "Руки как руки", - спокойно усмехнулся он.
Тот день для всего окружения Джерри Парсела показался сущим адом. И обычно Джерри работал напряженно и интенсивно. Но в тот день он словно бы задался целью вконец загнать всех своих помощников. Совещание директоров компаний сменялось брифингом экспертов. Затем наступала очередь юристов. Перед ленчем Джерри лично выбрался на биржу, чем произвел сенсацию - он не был там уже много лет. Ленч был коротким и происходил в кабинете, как в далекие годы начинавшейся зрелости. Телефонные и телексные переговоры с различными городами Соединенных Штатов и с зарубежными столицами следовали один за другим. Владельцы дочерних предприятий, высокопоставленные чиновники министерств и ведомств, генералы и адмиралы, сенаторы и конгрессмены - кого только не повидал вместительный кабинет Парсела в тот день. Вопросы решались быстро и четко. Иначе и быть не могло - они были подготовлены и проработаны до мельчайших деталей. "Время - деньги" - никому и в голову не приходило цитировать эту известную на весь мир американскую поговорку. Она была аксиомой, первейшим и главнейшим жизненным девизом Парсела. "Все стареют, а с великим Джерри неуловимое время справиться не в силах", - посмеивались пронятые седьмым потом секретари Джерри. В восемь часов вечера Парсел чувствовал себя так же свежо и бодро, как и в шесть часов утра, когда он встал - раннее пробуждение он всегда считал первоосновой успешного дня. Вернувшись в свой манхэттенский особняк, Джерри долго плескался в бассейне, медленно, обстоятельно одевался. После некоторых колебаний он выбрал темно-синий с легкой искрой костюм, прихватил однотонный галстук к рубашке своей любимой бриллиантовой булавкой.
