Эмбер увидела, как побледнела Коринна, как задергалась жилка у ее левого глаза. «Вот так тебе и надо! – злорадно подумала Эмбер. – Держу пари, я попала в точку!» Именно ради этого она и пришла: поддеть ее на крючок, уколоть в самое чувствительное место, унизить ее, бахвалясь неверностью Брюса. Эмбер хотела видеть, как она будет сжиматься и сморщиваться на ее глазах, как превратится в несчастную побитую собаку.
– Ну, что вы теперь скажете о его верности? Коринна глядела на Эмбер с выражением отвращения и ужаса на лице.
– Я думаю, что в вас не осталось ни капли чести!
Губы Эмбер искривились в омерзительной усмешке. Она не представляла себе, как отвратительно она, выглядела, да если бы и представляла, ей было наплевать.
– Чести! А что это за чертовщина такая, честь? Жуть, только малых детей пугать! Что это такое в наши дни? Да вы даже не догадываетесь, какой дурой выглядели все эти месяцы, мы прыскали в кулак со смеху, когда вас видели. О, не обманывайте себя, он тоже смеялся вместе с нами!
Коринна встала.
– Мадам, – произнесла она холодно. – Мне никогда не приходилось знать женщины худшего воспитания, чем вы. Я верю теперь, что вы пришли с улицы, – именно так вы и ведете себя, и говорите. Меня даже поражает, что вы смогли произвести на свет такого мальчика, как Брюс.
А Эмбер ахнула, она была потрясена. Лорд Карлтон никогда не говорил, что его жена знала, кто была мать мальчика. Значит, она знала и никому не сказала ни слова, не отказалась от мальчика и, кажется, любила его так же нежно, как и своего собственного ребенка.
Господь всемогущий! Да ведь эта женщина даже большая дура, чем можно было предположить!
– Так вы знали, что мальчик мой! Ну а теперь вы и меня знаете. Ну и что вы думаете: ведь наступит день, и мой сын станет лордом Карлтоном, и все, что ваш муж имеет, будет принадлежать моему ребенку, не вашему! Как вам это нравится, а? А, вы такая добродетельная и благородная, что вас это вовсе не волнует, да?
– Вы прекрасно знаете, что это невозможно, если не будет доказана законнорожденность мальчика.
Эмбер и Коринна стояли вплотную друг к другу, обе тяжело дышали, впившись друг в друга глазами. Эмбер ощутила непреодолимое желание схватить Коринну за волосы, расцарапать ей лицо, изничтожить ее красоту и саму ее жизнь. Но что-то – она сама не знала что – удерживало ее.
– Прошу вас оставить мой дом, мадам, – сказала Коринна, ее губы дрожали от гнева.
И вдруг Эмбер рассмеялась высоким, истеричным, злым смехом.
– Нет, вы только послушайте ее! – закричала она. – Ладно, я оставлю твой дом! Но не так скоро! – Она быстрым движением, взяла муфту и веер, потом еще раз обернулась к Коринне, тяжело дыша. Мысли путались, она начала говорить почти бессознательно, говорить то, что давно мечтала ей сказать:
– Скоро ты будешь рожать, да? Вот тогда и подумывай обо мне иногда… Или ты воображаешь, что он будет ждать тебя у постели, как терпеливый пес, пока ты…
Она увидела, как Коринна медленно закрыла глаза, как закатились белки. В этот момент раздался грубый мужской голос, который крикнул на весь дом:
– Эмбер!
Она обернулась и увидела, что к ней стремительно идет Брюс. В гневе он выглядел страшным и огромным. Эмбер рванулась вперед, будто собралась бежать, но он схватил ее за плечо, развернул, в тот же миг другой рукой ударил по лицу. На мгновение Эмбер ослепла, потом увидела лицо Брюса, страшное, искаженное. Оно мелькнуло, как размытое пятно. Эмбер понимала, что в гневе своем он может убить ее.
Ее реакция была мгновенна: частично от страха и инстинкта самосохраниения, частично потому, что она давно потеряла всякий контроль над своими действиями, – как дикое Животное, она начала пинать Брюса ногами, царапать и бить его кулаками. Она визжала от ярости, выкрикивая самые грязные ругательства, которые когда-либо слышала, снова и снова кричала, что ненавидит его. В какой-то момент жажда мести достигла такого накала, что Эмбер убила бы его, если бы смогла. Вся боль, которую она вынесла из-за него, вся ревность и ненависть к Коринне охватили ее, превратив в нечто опасное, страшное и демоническое.
