Самому Смиту было очень страшно. Щупальца липкого ужаса парализовали его волю, он знал, что с ним все кончено. Бывшие свои от него отказались, просьба о выделении охраны осталась без ответа, стало понятно, что скоро и решится его судьба. И решится отрицательно, а как конкретно – какая разница? Факт тот, что он уже ощущал себя трупом, временами всхлипывая и стеная от ужаса, напившись. Все равно для его здоровья вредным быть уже ничего не могло – как в старой шутке, что рак будет у всех, но не все до него доживут.
Вот черт, опять виски кончилось. Смит пошарил по ковру, встречая рукой лишь пустые бутылки. Вызвать доставку? Опасно, могут привезти заряженную бутылку. Придется выйти из дома, маркет через два квартала, если брать – то там, где этих бутылок много, всех покупателей не отравишь.
Пошатываясь, он надел спортивный костюм, в карман положил на всякий случай портативный «Таурус» – всегда нужно быть наготове, не исключено что русские придут за ним.
Самым сложным оказалось запереть входную дверь – ключ упорно не желал лезть в замочную скважину, клюя личинку с разных сторон. Смит закрыл один глаз, прижал носик к личине… О, вошло!
Ну а теперь держать равновесие, вроде ничего, получается. Не надо, чтобы соседи видели, что он нажрался. Смит побрел, переставляя ватные ноги, вниз по улице. Надо будет сразу взять две бутылки, а может сразу три? Ну вот, подумал Смит, квартал уже пройден, осталось еще один.
Встречный мужчина обычного вида внезапно приветственно приподнял шляпу, поравнявшись с ним. Смит в ответ удивленно кивнул, посмотрев на незнакомца – он был уверен, что видит его в первый раз. И тут же ему в лицо ударила струя аэрозоля. Воздух застрял в горле, Смит неуклюже упал на одно колено, почувствовав, как сердце отказывается работать, гаснущим сознанием испытал мгновенный приступ паники, и…
Бетанкур пошел дальше. Цель ликвидирована, послание отослано. Пусть без рекламных трюков в виде кишок, распоротого горла или прочего членовредительства – те, кому предназначалось это послание, все поймут и замнут, во избежание огласки. А завтра, как обычно, господин авдвокат уладит дела своего клиента из Франции и отбудет обратным рейсом в Орли. Чтобы через неделю всплыть в Санкт-Петербурге под своим настоящим именем и званием.
– И представляешь, из-за этого домашнего ареста я не могу не то что попасть на день рождения Сашеньки Муромцевой, но и вообще выйти из дома!
– Представляю, Лиза. – вздохнул я. – Сам такой.
– Ну ладно, я побежала, папА зовет! Ладно, пока!
– Пока.
Я захлопнул ноутбук, попрощавшись с Елизаветой. И тут, как водится, в дверь постучали.
– Да!
Дверь открылась, и на пороге появился Старший. Судя по его довольному виду никакая выволочка мне не грозила. Ну слава богу, а то попасть под горячую руку мгновенно вспыхивающего и медленно остывающего графа не хотелось.
– Как успехи?
– Ну… – я прикидывал, был ли этот вопрос риторическим или граф действительно хотел о чем-то спросить. – Смотря в чем.
– Общая ситуация?
– Все отлично, Ваше Превосходительство! Никак нет, так точно, есть! Рядовой Драбицын доклад закончил! – я, скоморошничая, вытянулся по струнке и выпучил глаза.
– Молодец, благодарю за службу, рядовой, – хмыкнул граф. – Рад, что за столько времени чувство юмора не потерял.
– Рад стараться!
– Да уймись ты уже, – отмахнулся граф. – А то разозлюсь и сделаю тебе наряд. Ладно, я не из-за этого зашел. Все притихло, и теперь у тебя опять есть шанс пожить нормальной жизнью.
– Неужели?
– Твоя проблема решена. Правда, наполовину. Мы решили вопрос с твоим дальнейшим будущим, но не до конца. Те, кто покушался на тебя с Елизаветой, больше этого делать не будут.
– Я понимаю всю секретность, но кто это был?
– Бритты.
– МИ-6?
– Они самые. Но вот те, кто первый раз на тебя покушался, еще не найдены, и заказчик неизвестен.
– Неужели Козьма и Кресислав не могут разобраться? Они же сильнейшие ведуны?
– Увы, почему-то нет. Кто это был, мы нашли, но по чьему приказу это было сделано – неизвестно. Так что будь осторожен.
– Буду, – уже серьезно пообещал я.
– Пожелания? Предложения?
