Еще облом. Хотя в принципе все правильно, как и должно быть не только на номерном заводе. Времена токаря дяди Васи, который тебе сделает любую сложную деталь из государственного материала в рабочее время за бутылку прошли безвозвратно, а в этом мире они похоже и не наступали.
– Ну что, куда вас проводить? Может, в заводоуправление?
– Нет, пойдемте во вспомогательные технические службы.
Мы вышли в другую дверь в конце этой промзоны и попали в длинный коридор.
– Хотите я вас отведу в нашу ремонтную мастерскую? Нашего отдела.
– Ага, – я кивнул головой. Ну, надеюсь, у ремонтников будет поинтереснее.
И точно. Попав в дверь, я вдохнул родной запах электронной мастерской. Почему родной? Да я в детстве отвисал у родителей на их ремонтном номерном заводе, где мне и привили страсть к электронике. О, да тут прямо-таки Клондайк – у меня аж глаза загорелись. В предбаннике стеллажи с различными платами, жгутами, полуразобранные или наоборот полусобранные электронные приборы…
– Пройдемте за мной, – Стеклов постучал согнутым пальцем по двери.
– Да!
Он повернул ручку.
За столом, разглядывая показания приборов на стеллаже над головой и ковыряясь в электронных внутренностях какого-то прибора сидел молодой парень.
– Знакомьтесь, это наш лаборант Алексей. А это граф Драбицын.
– Рад знакомству, Ваше Сиятельство!
Вдруг у Стеклова зазвонил телефон.
– Да. Что? Сейчас? Хорошо. Ладно, я вас оставлю на попечение Алексея, – сказал Стеклов, сунув телефон обратно в карман халата. – Надеюсь, общий язык вы найдете.
А то! Еще как найдем, подумал я.
– Что бы вы хотели посмотреть, Ваше Сиятельство?
Я вздохнул. Как все-таки иногда трудно в кастовой системе…
– Александр. Просто Александр. Можно и на «ты», не люблю, когда мне выкают. Пойдет.
– Как скажете, Ваше…
– Что я попросил? – требовательно спросил я.
– Понял, Александр. И на «ты».
– Ну вот и хорошо, что понял. Над чем работаешь?
– Да вот, регистратор не показывает правильно.
Эх, если бы я еще разбирался в местной элементной базе… Судя по плате, которую я рассмотрел, тут все довольно продвинуто, как и у нас. Керамические клопы микросхем с золочеными ножками, поверхностный монтаж. Знакомое дело.
– А это осциллограф, – кивнул мне Алексей, ковыряясь щупом в контрольных точках и смотря на сигнал на дисплее. – Он служит для…
– Двух или четырехканальный? Какая у него полоса пропускания?
Немая сцена, разбавленная стуком упавшей на стол челюсти.
– Четырех, – наконец обрел дал речи парень. – Пятьсот мегагерц.
– Неплохо, – я щелкнул по фирменной эмблеме «Эриксон» на лицевой панели и подмигнул Алексею. – Что такое осциллограф, сигнатурный анализатор и прочие страшные слова я знаю.
– Да это старье десятилетнее, – поморщился он. – Вот в лаборатории…
Парень понял, что сказал лишнего, и замолк. Я посмотрел наверх. Ну вот она, камера видеонаблюдения, открыто установленная и приветливо помигивающая зеленым огоньком индикатора. Блин, все под контролем. Знавал я одного частника-придурка, параноидально подсматривающего через расставленные в офисах видеокамерах за своими сотрудниками, а также мониторящего их компьютеры. Это доставляло ему прямо маниакальное удовольствие на грани оргастического. Ну здесь немного другое, все-таки режимный объект.
– Привет! – я помахал перед камерой открытой ладонью. – Ладно, приличия соблюдены. Может, дашь что-нибудь для работы.
– Паять умеешь?
– Да, – пожал плечами я.
– Эх, дал бы тебе возможность, но по законодательству запрещено до четырнадцати лет…
– Где у тебя расписаться за технику безопасности? – перебил его я.
– Гостям нельзя…
– А мой сиятельный каприз? Давай сюда листок бумаги.
Я быстро накорябал отказ от ответственности, подписал сам и дал подписать ему.
– Все, теперь к делу. Что есть?
– Вон паяльная станция и монтажные инструменты. А вот деталюшки, – он подал мне коробочку. – Ничего секретного, обычный интерфейс. Спаяешь?
– А то, – я подмигнул ему. Эх, золотое было у меня детство! И пайка на спор – можно было провести рукой по обратной стороне платы и не поцарапаться, вместо торчащих выводов только гладкие пятачки припоя. Ну что, тряхнем стариной?
