Лопатин черттыхался. Опять какой-то урод поставил фургон на дороге, не подъехать, не пройти. Он выключил зажигание, и выше из машины.
— Эй вы там! — забарабанил он в заднюю дверь фургона. — Уберите вою колымагу!
Хлопнула дверь со стороны водителя, и послышались шаги по поскрипывающему снежку.
— Зачэм шумишь, дарагой! — перед ним появился скалящийся в шестьдесятчетыре зуба восточный человек.
— Убери свой рыдван, мне надо проехать!
— А надо? — акцент мигом исчез.
Лопатин немного опешил, и тут ему на голову набросили что-то черное, а потом он почувствовал укол в шею, и наступила темнота.
— Давайте его в фургон, — Козьма открыл заднюю дверцу. Дальше я один. А вы позаботьтесь о его машине.
— Есть, — сказал Рык. — Пошли!
— Сейчас, шприц уберу, — Гром ловким движением надел колпачок на иглу. — Пошли.
…Пробуждение Лопатина было паршивым. Во-первых, он ничего не помнил из произошедшего. Во-вторых, болела голова, и даже подташнивало, как после операционного наркоза. И тут он вспомнил все — и фургон, и укол…
Открыв глаза, он попытался вскочить на ноги, но нет, его руки и ноги были чем-то прикованы. Он неверяще посмотрел вниз — его запястья были прикованы к железным поручням стула, на котором он сидел. А где он вообще находится? Небольшая полутемная комната, стол и двое господ, сидящих перед ним, и смотрящих на него в упор.
— Вы, вы…
— Да, мы. Позвольте представиться…
— Я вас знаю, вы граф Драбицын.
— Ну надо же, как дешевые СМИ меня разрекламировали, — пожаловался граф деду Козьме, сидящему рядом.
— А вот вас я не знаю…
— Ну тогда позвольте представиться, — с милой улыбкой Деда Мороза, пристраивающего петельку к потолку под табуреткой для непослушных детей, сказал второй. — Генерал Радогорцев, начальник службы охраны Его Императорского Величества.
Лопатина пробрал озноб.
— Это же похищение!
— Да, — невозмутимо ответил граф.
— Немедленно отпустите меня! Да я на вас в суд подам.
— Он в это верит? — Драбицын задал вопрос Козьме.
Тот лишь невозмутимо повел уголками рта.
— Какой суд, какой вообще разговор? Вы обвиняетесь в пособничестве в покушении на Государя Императора. А значит суд вам не положен. И в уложении о наказаниях за такое положено только одно — смертная казнь через повешение.
— Ккаккое поккушение, — начал заикаться Лопатин, цепенея от ужаса. — Яя не…
— Участвовали. Вы изготовили биологическое оружие, генетически модифицировав ДНК. Лишь по счастливой случайности вышло так, что оно не попало на стол императора.
— Яя не…
— Ну что он заладил, «не» да «не», — не выдержал Козьма. — Да, вы изготовили яд для императора. Покажите ему, граф.
— Узнаете? — Драбицын разложил на столе листы с непонятными картинками «секвенирования генома», как ему сказали ученые. Все равно один черт он это не понимал, для него это была китайская грамота, как и попытки объяснить ему что это, как и для чего. У него другая работа.
— Откуда это у вас? — опешил Лопатин.
— От верблюда, — ответил Драницын. — Хорошо разбирающегося в ваших там ДНК и прочих хромых сомах. А вот передо мной сидит баран, который вагончиком пойдет на виселицу вместе с теми, кто это затеял. Ну или обойдется пожизненным, а может и просто большим сроком. Итак?
Человек в форме путевого обходчика шел по железнодорожному полотну, держа большой гаечный ключ на плече. Шпалы были заиндевевшими — зима в Туркестане лютая, местные степи промораживало здорово. Наконец он остановился, и, опустившись на колени, осмотрел колею. Да, здесь подойдет! Он примкнул жадно чпокнувшую магнитом самодельную мину сбоку рельса, и размотал провод с датчиками. Через полчаса здесь пройдет состав «РадзилТранс», перевозящий серную кислоту. Место выбрано не случайно, населенных пунктов поблизости нет, утечка СДЯВ не накроет никого, но перекроет эту ветку, ведущую в Китай. При удаче и машинисты не пострадают, если вовремя успеют выбраться. Ну а не успеют… Хотя должны, заряд сработает, когда пойдет уже середина длинного поезда, как раз там, где цистерны с олеумом, прибор кратности об этом позаботится. Главное — устроить ЧП, и такое, которое потребует присутствия владельца компании на месте.
