— Помилуйте, какие угрозы? — удивился Ньюмен. — Ничего такого, только изложение фактов. Впрочем, пускай запись останется, прослушаете на досуге. Да и косвенное доказательство по Федеральному доказательственному кодексу поможет нам в суде, скопируете мне запись.
— Излагайте, — как его бесил этот юрист!
— Как вы уже знаете, наша корпорация купила «Ацтек Клоуд Компьютинг» у мистера Тьюринга двадцать дней назад. Как стало известно, вы подали заявление в ФБР, и тем самым инициировали проведение проверки как самой компании, так и ее владельцев.
— А откуда вам стало это известно? — окрысился Паркер. — Или ФБР у вас на жаловании?
— Поступил запрос властей на предоставление всей информации по нашему недавно приобретенному активу. Разумеется, мы сотрудничаем с властями, даже очень активно. А после проведения проверки и возвращения обратно техники и документации, мы выдвинем вам встречный иск. По моральному и материальному ущербу, включаю упущенную выгоду, клевете, лжесвидетельству… В общем, потом почитаете, когда будете ответчиком.
Паркер похолодел. Все его обвинение строилось на том, что Тьюринг не тот, за кого себя выдает. Если же владелец сменился законным путем, а в фирме ничего не найдут…
— И разумеется, вам придется компенсировать ущерб. Более того, мы подали свое заявление на проверку деятельности «Наукома», и я настолько любезен, что предупреждаю вас об этом.
Вот тут Паркера чуть не хватил святой Кондратий. И так налоговое управление копает под него, так еще подключить федералов…
— И что вы туда передали? — у него настолько пересохло горло, что вопрос стал похож на воронье карканье.
— Узнаете, — пожал плечами Ньюмен.
— Вы…
— Это все, что я имею честь вам сообщить, — щелкнул замочками дипломата Ньюмен. — Встретимся в суде.
Паркер щелкнул в кармане кнопкой пульта, отключая запись.
— Вы, — и тут Паркер разразился в бешенстве нецензурной тирадой.
— Ну не переживайте вы так. Три попытки покушения на бывшего владельца так и не привели к заказчику. Теперь, думаю, приведут. Ведь всем же интересно, кому же так перешел дорогу мистер Тьюринг, что его столько раз пытались убить, а фирму уничтожить. Я думаю, полиция и федералы найдут ответ на этот вопрос, а мы окажем им всемерную помощь, — подмигнул Ньюмен.
— Чтоб он сдох этот ваш Тьюринг.
— Увы, уже не может. Он преставился, — вздохнул адвокат.
— Жаль, не получилось, — в бешенстве выпалил Паркер, не подумав. Гнев — плохой советчик.
— Честь имею, — адвокат вышел за порог, сел в ждущий его дорогой «Кадиллак» и отбыл, мягко шурша гравием по подъездной дорожке.
Паркер в бешенстве смотрел ему вслед. Вот так все и закончится? Надо сделать несколько звонков, отправить несколько внешне безобидных емейлов, и думать, как делать ноги. Тут уже речь идет не о праведно нажитом имуществе, тут речь о жизни и свободе. Хорошо, есть несколько счетов на Кайманах, о которых не знает никто, кроме самих банкиров. Надо бежать.
В полумиле от дома Паркера «Кадиллак» остановился возле приметного фургона, на котором красовалось «Чистка бассейнов Коула», с белозубым мускулистым качком, держащим сачок — исполнение мечты скучающих домохозяек о сильном и крепком чистильщике не только бассейнов.
Ньюмен пересел в фургон, и сразу же изменился — из спокойного вальяжного адвоката превратившись в энергичного и деятельного хищника. И куда только подевался еврейский акцент?
— Ну что, как идет запись?
— Отлично, господин полковник, — оператор, прижав наушники к одному уху, слушал причитания Паркера в трубку.
— Клиент созрел?
— Еще не до конца. Но похоже, собирается рвать отсюда когти.
— Это нам и надо. Если сбежит, все его обвинения рассыпятся, особенно, когда выяснят все его махинации, — Ньюмен покрутил в пальцах гравий — точнее, замаскированный под него ретранслятор, брат-близнец тех, что лежали сейчас у входа в дом Паркера.
— Фиксируем все входящие и исходящие, а также весь его траффик.
— Ладно, работайте. Как только будет что-то интересное — сообщите.
— Есть, господин полковник!
В прессе поднялся хай. По поводу двух фирм — бывшей моей и «Наукома», которым владел Паркер. Подняли этот хай через подставных лиц Воронцовы, заинтересованные в приобретении большинства акций обеих фирм. Как только продажные писаки нас не обзывали, а уж акционеры были просто в бешенстве — акции рухнули до состояния мусора, никто их не хотел покупать. Кроме конечно Воронцовых и меня. Повторялась ситуация с МММ в моем мире — только разве что в отличие от билетов с жуликоватой рожей бывшего математика, у нас все-таки что-то было. И интеллектуальная собственность, оцененная материально, но не продающаяся, техника, патенты — все нормально. Та же самая ситуация вышла и с «Наукомом». Так что получая соболезнования со скорбной рожей по поводу столь неудачного приобретения, финансисты Воронцова, смеясь про себя, скупали акции за бесценок. И вдруг, через пару недель, все прекратилось. О скандале как-то забыли, выпущены официальные опровержения, против особо борзых и агрессивных писак были поданы иски, и — вуаля! — обе фирмы внезапно оказались под контролем Воронцовых, с контрольным пакетом в зубах. Теперь уже корпорация начинала долгую информационную войну по восстановлению репутации и возвращению на рынок «Ацтека-Воронцова», но вот акций уже не было в продаже, и дополнительная эмиссия не планировалась. Ну и я конечно тоже с этого много поимел, затарившись акциями по цене мусора, мне теперь принадлежало аж по двадцать пять процентов акций обеих фирм — больше мне не дали приобрести финансисты Воронцова, заявив, что «с меня хватит» — которые медленно, но верно поднимались, куда же им еще деваться.
