— Какие мысли? — я оторвался от экрана.
— Будем мочить. Тихо, без шума и фанатизма. Я посмотрела основных фигурантов — наши приоритетные цели в Нью-Йорке. И там ребята более битые, в УСС многие приходят с армейским опытом. Поэтому не надо их настораживать. Если эти крысы почуют опасность, то их придется отпустить на передержку, а это значит подобраться к ним на год или пару лет позже. Воспитательный момент теряется.
— Тогда давай проработаем, как и где, — я потянул к себе лист бумаги и карандаш.
Мы прошлись по распорядку дня и данным наружного наблюдения. Объект вел себя довольно спонтанно — видимо сказывалась профессиональная привычка не ездить два раза по одному и тому же маршруту, меняя их, как бог на душу положит, по донесениям от своего федерального билдинга аж целых три. Значит, любимый перехват на трассе исключался. Домой тоже приезжал, когда попало, а значит подкараулить в дорогом коттеджном поселке было чревато — там народ бдительный, любой сосед вызовет копов, если увидит ждущего у дома незнакомца. Ну а ликвидировать его дома вместе с домом было бы некомильфо — жена и двое детей. Побочный ущерб такого рода я считал неприемлемым, да и Мадлен похоже тоже не склонялась к этому варианту. К сожалению, Карпентер был примерным семьянином, и не ходил налево или по барам — видимо соблюдал приличия. Что было не гут. Ну а вести профессионала, надеясь на его спонтанный выход из машины по маршруту следования — слежку почует сразу.
— Смотри, въезд в его поселок только один. Каким бы он путем не перемещался, они сходятся здесь.
— Где много камер наблюдения. То есть засветка по полной.
— Вот этот вот участок вне зоны камер, — Мадлен очертила небольшой круг на маршруте следования. — Метров пятьдесят на удалении пятьсот от ближайшей камеры.
— Я его остановлю. От подростка он такой гадости не ожидает. Дальше что? Ну ладно, остановил. Валить из огнестрела нельзя — охрана близко, среагируют моментом.
— Ну да. Снайперский выстрел тоже не лучший вариант, учитывая, что мы точно не знаем, что находится в этих зданиях и как попасть внутрь, не вызывая подозрений. Тем более выбрать гнездо с приемлемым сектором обстрела в радиусе восьмисот метров та еще проблема. Можно, конечно, потратить несколько дней на разведку, просчитать подход и отход, но пуля «Лапуа Магнум» не относится к списку естественных причин и выдает профи, а не обдолбившегося и злого на копов и федералов ниггера-пушера.
— Не говоря о том, что у нас нет оружия.
— Об этом как раз беспокоиться не приходиться, — подмигнула мне Мадлен. — Достаточно заехать к дружкам твоего потенциального папочки в соседний штат, я там хоть пулемет, хоть гранатомет достану. У реднеков свое отношение к расово чистым белым и рыжеволосым женщинам, поддерживающих арийскую расу и власть белых.
— Как тебя еще ФБР на карандаш не взяло с такими корешами.
— Во всем нужна умеренность. И знать с кем пьешь и спишь. А также вывести на чистую воду и разобрать на части агента ФБР под прикрытием — это как-то увеличивает доверие. И главное не водиться с идиотами-горлопанами, орущими про революцию и засилье жидов и ниггеров — эти первые на крючке. А настоящие братья не светятся и не попадают в поле зрения ФБР.
— Ладно. Продолжим. Как предлагаешь его ликвидировать?
— Придется использовать яд отложенного действия, — вздохнула Мадлен. — Есть тайник для оперативников СБ в Лос-Анджелесе, там много чего вкусного, но там я побываю сама. Яд и антидот. Тебе — антидот, ему — яд. Подумай, как будешь его травить.
— Инъекция или контакт?
— Контакт.
— Тогда проще. Вот, слушай…
Карпентер уже подъезжал на своем «Додже» к поселку, паря в облаках. Хвосты обрублены, деньги получены, хватит в будущем на колледж старшей дочери, Мари. Через пару лет закончит школу, но о будущем надо задумываться сейчас — хотя бы о более-менее престижном месте обучения. А то зарплата специального агента ФБР — восемьдесят тысяч в год, порезвись на эти деньги. Ну да ладно, сейчас он приедет домой, его ждет семья и вкусный ужин, Эмма обещала какой-то сюрприз…
Краем глаза он заметил выскочивший из-за дома на дорогу мяч, и кинувшегося за ним подростка — оба летели прямиком ему под колеса. Карпентер вжал тормоза в пол до отказа, и услышал глухой удар о радиатор и хлопок. Похолодев от ужаса, он отстегнул ремень и рванул на себя дверцу машины.
