«Наука логики» Г.В.Ф. Гегеля. Пособие по изучению - страница 4

» было отдельно написано, то она была бы точно отрицательной. Говорят, когда смотрят на прекрасную картину: «Ну, это нечто!». «Нечто хорошее», «нечто высокое», «нечто нужное», «нечто полезное». Нечто является положительной категорией, то есть имеет форму бытия, но форму определенного бытия, потому что «не» дает ему определенность. Это определенное наличное бытие. Отсюда начинаются всякие приключения этого нечто.

Во–первых, это нечто равно самому себе. Но раз нечто себя отрицает, то оно и не равно самому себе. Мы должны понимать нечто и как нечто, и как иное. Получается вроде два нечто: нечто и иное. Но безразлично, что считать нечто, а что считать иным. Будем брать нечто и иное и противопоставлять одно другому: нечто — это не иное, иное — это не нечто. Нечто мы уже рассматривали само по себе. Возьмем иное само по себе. Если логически будем брать иное, то иное иного есть иное. С одной стороны: иное иного есть иное, то есть не такое. С другой стороны: иное иного есть иное, то есть, как было иное, так и осталось иное. В этой фразе заключен двоякий и противоположный смысл. Следовательно, получаем моменты иного: равенство иного с собой и неравенство иного с собой. Это применимо ко всему. Иное — это же нечто. Поэтому можно вывести такое заключение диалектическое — каждое нечто или просто нечто имеет два момента: равенство с собой и неравенство с собой. Это про все: и про дерево, и про жизнь, и про формацию, и про капитал, и про вас, и про меня. Потому что вы — нечто и я — нечто. Каждое нечто и равно самому себе, и не равно самому себе. Ничего нет такого в мире, что бы только было равно самому себе и никогда бы не было неравно самому себе. Это всеобщий закон, всеобщая категория.

Движение, которое состоит в том, что нечто равно самому себе и неравно самому себе, называется изменение. А нечто, которое равно самому себе и неравно самому себе, называется изменяющееся нечто. Еще Гераклит говорил о том, что все изменяется, все течет, оставаясь при этом самим собой. У Гегеля это уже не просто диалектическая формула, Гегель тут все доказал, что иначе и быть не может — всякое нечто и изменяется, и не изменяется. Некоторые люди видят только одну сторону — «раз я есть, то я и остаюсь».

Однажды я после занятий спускаюсь в метро на станции «Василеостровская» и вижу: нарисована красивая девушка в красивом платье и написано: «меняйся чаще». А в другом месте в рекламе написано: «меняйся и оставайся собой». Какая реклама более глубокая? Вторая — меняйся и оставайся собой. Уже рекламщики дошли до этой диалектической мысли. Если вы что–то меняете, но не до такой же степени, что вы перестаете быть самим собой. Если вы поменялись так, что перестали быть самим собой, то это означает, что вы перерождаетесь, и возможно во что–то нехорошее. Некоторые делают пластическую операцию, и больше уже красавицами не будут. Меняйся, но оставайся собой, или оставайся собой, но при этом меняйся. Это относится ко всему.

Равенство изменяющегося нечто с самим собой есть в-себебытие, а равенство нечто с иным, то есть неравенство с собой, есть бытие–для–иного.

Равенство с собой называется в–себе–бытием и в обычной речи. Вы в себе или не в себе? Если в себе, значит, вы равны самому себе.

Если не в себе, значит, вы потеряли равенство с собой, придите в себя.

Изменяющееся нечто — не просто наличное бытие, а определенное наличное бытие. Изменение относится не только к бытию, но изменение относится и к его определенности. Надо и определенность рассматривать как равную самой себе.

В–нем–бытие есть сохранение в–себе–бытия через отрицание, отталкивание бытия–для–иного. В–нем–бытие — это такое в-себебытие, такое равенство с собой, которое противостоит неравенству, удерживает это свое равенство с собой. При этом как нечто оно удерживает и свою определенность. И вот такое качество, которое есть в себе в простом нечто, и сущностно находится в единстве с другим моментом этого нечто — с в–нем–бытием, называется определением. А определенность, которая есть лишь бытие–дляиного, называется характер. Почти во всех изданиях «Науки логики», за исключением издания 1937 – 1939 годов и «Науки логики», которая недавно вышла под моей редакцией, вместо