Шарахнулась так, словно ей протянули не олрайтную медсправку, а использованный талончик к венерологу. Саныч поймал в витрине свое отражение и чуть сам не шарахнулся. Ну да — глаза безумные, рубашка выбилась, лысина в испарине, морда красная. С мордой ничего не поделаешь — никогда раньше не знакомился с девушками на улице и сейчас словно голый на площади. Но куда деваться? Витрувиалкой не зря пугают непослушных детей, и если собственный сожитель настучал на тебя за малоактивность и низкий уровень любовных переживаний — тут не то что голым по площади, тут ужом по сковородке завертишься, лишь бы обеспечить в должной мере все, что этой сво…
В груди кольнуло. Намекающе так.
…бодной псевдоличности необходимо — привычно закруглил Саныч мысль, вильнувшую было не туда. После чипирования зачатки эмпатии у сожителей довольно быстро перестали быть зачатками. Лайферов, то есть, а не сожителей, сожитель — слово некрасивое и не толерантное, почти бранное. А Саныч — законопослушный, Саныч вон сразу с девушками знакомиться побежал, как только солайфер того потребовал. Надо — так надо. Рубашку вот только сейчас в штаны заправит, плечи развернет — и в бой. Плечи, конечно, могли бы быть и пошире, а живот — поменьше, но против спортзала все солайферы завопили хором, похудей, мол, сначала, а потом напрягай. Ладно, что есть, с тем и будем работать…
— Девушка, а девушка! Не хотите со мной познакомиться?..
Опять не хочет, ну что за… Спокойно. Нельзя начинать с отрицания, негативный настрой создает провокацию отказа. А Санычу отказ не нужен, очень уж не хочется в Клуб Анонимных Килллайферов с этим их вечным: «Здравствуйте, меня зовут Саша, я убивал свои внутренние органы…» Тем более что это не правда. Саныч не пьет, не курит, жирного-острого ни-ни, зарядка каждое утро, прогулки по вечерам. А что сердце заскучало… ну, имеет право. Хотя и обидно — могло бы и намекнуть, стукнуть там невпопад, что ли, прежде чем жаловаться. Что ж Саныч — не человек? Не понял бы, не уважил? Витры обрадовались, конечно — сердце-то у Саныча высший класс! Непорочное, стучит как часы, тридцать два года работы без единого перебоя, им такое за счастье. Нет уж. Санычу оно самому пригодится!
В груди кольнуло. Нет-нет, я не отвлекаюсь, я как штык, я обязательно сегодня же!
— Девушка, а девушка…
Зачет по прикладной интуиции
Карпов было пять. Пять гребаных пучеглазых и толстогубых рыбин, одна другой противнее.
Тестовый бассейн имитировал фонтан на площади земного посольства лишь условно, просто функциональная ёмкость метра в полтора диаметром и полметра глубиной. Выложенная кафелем лохань для воды и пяти жирных рыбин, одна из которых рыбиной вовсе и не была. А была, согласно вводной, «новейшей шпионской цетагандийской разработкой», и её следовало «обнаружить и обезвредить с минимальными потерями среди гражданского окружения». Проверка интуиции и способностей к дедуктивному мышлению, и кто только придумал такое, его бы самого вот сюда, с голыми-то руками, даже без самого простейшего сканера!
Мэтт сунул руку в воду. Пошевелил пальцами. Три рыбины из пяти вяловато шарахнулись в сторону, одна осталась равнодушно лежать на дне, последняя же подплыла полюбопытствовать — что это за толстые червяки? — а заодно и проверить уровень их съедобности. Пять рыбин. Три разных манеры поведения. Насколько каждая из них типична для рыб? Какая из холоднокровных тварей более подозрительна?
Та, что неподвижно застыла у самого дна, притворяясь золотистым камешком с глазами? Солидным таким камешком, надо признать. Килограмма на полтора потянет. Это сколько же всякого оборудования в такое-то брюхо понапихать можно? Затаиться и наблюдать — вполне естественное поведение для шпиона, и, кстати, эта рыбина куда толще остальных четверых, а в вводной ведь прямым текстом было обозначено в качестве подзаголовка-слогана: «Поймать самого жирного карпа». Может быть, как раз в этом и крылась подсказка, которую несчастному курсанту надо интуитивно почувствовать и угадать? Крайне подозрительная рыбина, первая кандидатка…
Впрочем, та, что пыталась попробовать на зуб его мизинец, подозрительна ничуть не менее. Очень уж активна. И за крошками, брошенными Мэтом в воду в самом начале проверки, тоже метнулась первой, а сейчас активно гоняет по поверхности кусочек утеплителя. Бросится как на лакомство какое, хватанет, тут же выплюнет и отплывает разочарованно — чтобы через секунду снова броситься. Шпион должен быть активным — так он имеет возможность получить куда больше информации, чем просто лёжа на дне. Шпион должен выглядеть безобидно — а что может быть безобиднее глупой рыбы, неспособной запомнить, что фибропласт несъедобен? Очень, очень подозрительное поведение. Хотя она довольно мелкая. Может, просто моложе остальных? Или голоднее? Хм… У армейского начальства довольно примитивный юмор, капрал вполне мог зашифровать как «жирную» эту доходягу…
